Марианна Красовская - Цитадель - дочь тьмы

Ей построили маленький домик на самом берегу Жемчужного пруда и оставили ее в покое. Она по-прежнему глубоко ныряла и доставала жемчужницы, сортировала жемчуг и нанизывала его на нити – словом, делала все то, чем столетиями занималась ее семья. Только теперь Иафиль ни с кем не разговаривала, а когда к ней приходили мужчины – безумно смеялась и выкрикивала что-то непонятное.

Мужчины, впрочем, все равно приходили. Женщин у эльфов не хватало. Свободных не было вовсе. За несколько столетий родилось всего шесть девочек на более чем две сотни мальчиков. Иафиль была красивая, как и все ее сородичи: светлые, почти белые волосы, лицо сердечком, темно-голубые глаза. Безумие ее ничуть не портило, наоборот, добавляло ее облику загадочности и томности. Многие хотели бы ее в жены, будь она нормальна. Сколько лет она сидела в одиночестве на берегу пруда? Никто не считал. У ее сородичей была своя жизнь. К ней привыкли, она никого не интересовала. До тех пор, пока в Озерный край не прибыли странные гости.

Сам Князь Времени, его молодая супруга и Тот Самый Аарон. Молодая супруга была похожа на эльфийку, только уши у нее были вполне человеческие. И она уверяла, что является пропавшей Галатеей. Князю Времени не верить было невозможно; он паладин, он не лжет. Просто не умеет. Безумному Аарону (не такому безумному, как Иафиль, просто дурному на голову) тоже верили. Девушку отвели к маленькому домику у пруда и оставили женщин наедине.

Галла с недоверием разглядывала женщину, про которую ей сказали, что она ее мать. Неужели у нее такая молодая мать? Она выглядит не старше нее. В чистых глазах нет ни проблеска безумия. Душа полна света. Да кто вообще сказал, что она сумасшедшая? Галла – Водящая Души. Ее не обманешь.

– Иафиль, – позвала девушка (не матерью же называть эту молодую женщину). – Говорят, я твоя дочь.

Ни малейшего интереса. Женщина даже не повернула к ней головы.

– Не веришь? Я тоже не верю. Знаешь, это странно. Я выросла в детском доме. Мы все там были сироты. Самая большая наша мечта была, что мама придет и заберет нас. Скажет: прости меня, дочка, у меня не было другого выхода. Но теперь все наладилось, и мы навсегда будем вместе.

Плечи Иафиль едва заметно вздрогнули. Нет, она в разуме.

– Мы говорили, – безжалостно продолжала Галла, не сводя глаз с тоненькой фигурки в белом платье с пятнами травы на подоле. – Пусть пьяница. Пусть воровка. Пусть даже убийца – но родная мама. Мы говорили: не может быть, чтобы она про нас забыла. Но время шло, и все, что у нас оставалось – это мы сами. Мама не пришла. Мы – брошенные, никому не нужные дети. Несчастные, никому не нужные взрослые, недостойные любви. Если нас бросили родители – чего ждать от прочего мира?

Иафиль вскочила на ноги и бросилась в дом. Галла пошла за ней. Женщина сидела на полу, сжавшись в комочек и судорожно рыдала. Девушка опустилась рядом с ней на колени и погладила по волосам.

– Ты не виновата, – прошептала она. – Ты была хорошей матерью. Ты никогда не забывала своего ребенка, верно?

Иафиль подняла голову и поглядела на Галлу сквозь спутанные волосы. Они были похожи, мать и дочь. Никто не усомнился бы в их родстве. Вот только кто из них старше, сказать было сложно.

– Я молилась за тебя каждый день, – шепотом сказала женщина с зелено-голубой вязью на лбу. – Я хотела, чтобы ты была жива. Эльфы живучие. Он забрал тебя, я знала, что ты не утонула, что тебя не разорвали дикие звери. А все говорили – твоей девочки больше нет.

– Кто он? – испуганно спросила Галла.

– Твой отец. Ахиор. Я знала, что он был здесь. Он оставил знак. Галла… Ты ведь Галла? Это так смешно! Я потеряла маленькую девочку – вот такую, – она показала руками. – И молилась всегда за маленькую девочку. А ты уже женщина. И скоро будешь мамой, да?

Галла смущенно улыбнулась, неловко закрывая руками свой совсем еще небольшой живот. Она не привыкла к повышенному вниманию к своей персоне. Но эльфы были в восторге от самого факта ее беременности.

– А зачем он меня забрал?

Иафиль забрала волосы в хвост, поднялась с пола и поставила чайник на плиту. Достала из шкафа фруктовый хлеб, пару яблок и миску чего-то пахучего. Она больше не казалась сумасшедшей.

– Ахиор – он как огонь, – наконец, сказала она, жестом предлагая дочери присесть возле стола. – Он удивительный. Не такой, как все. Он не сидит на месте. Я была с ним счастлива. Мы объездили весь континент. Я ждала ребенка, это было настоящим чудом для нас обоих. Но чудо не произошло. Ребенок – это был мальчик – родился без души.