Тая Ан - Три короны. Шаг назад

– Все мы как-то нужны покровителям, для всех у них есть задача, в исполнении которой они помогут, – король опустился на кресло рядом с Алором, – возьмешься за это дело?

– Конечно, какой вы даёте срок? День? Два? – Алор посмотрел в сторону города сквозь распахнутые двери балкона.

– Я даю тебе месяц, ни днем больше, никто из моей охраны понятия не имеет, как выглядит пророк и его наследник, – Даар вручил в руки гвардейца свиток, – это твой личный свиток на казнь пророка. Можешь взять себе в подмогу любого угодного тебе жителя. Ты же знаешь, что этот свиток может стать приказом на тебя? – получив в ответ кивок, король улыбнулся.

– Ваша светлость, – Алор заправил свиток за кожаный ремень, – а почему король Эльт пожелал быть захороненным так тайно, без обрядов и прочих обычаев сатрийцев?

– Воля короля – закон для народа, – Даар пожал плечами,– или же просто бред умирающего от лихорадки короля. Известно всё только покровителям, – пожав плечами, он отвернулся и вновь рассматривал карту.

Алор немного замешкался, бегая глазами по обстановке зала. Много вопросов и почти ни одного ответа на них от короля получить не удастся.

– Спасибо, ваша Светлость, – парень поднялся с кресла, кланяясь королю, – ваше задание будет выполнено в срок, можете положиться на меня.

– Я не вправе не полагаться на крепкие плечи семьи генерала Виниса, – король прикрыл глаза и кивнул, немного наклонив голову вправо, – ваша верность правителям Сатриса всегда была идеалом службы.

Алор удалился, оставив короля наедине с картой и его мыслями. Где искать пророка он уже догадывался, но наследника? Он крутил в руках свиток с королевской печатью. Бумага была пуста, приговор он должен вынести и осуществить сам. Об этом всегда говорил отец, и сам Алор учил этому гвардейцев, но сейчас он впервые столкнулся с этим. Дело даже не в характере, Алор не отличался жалостью, воспитание было жестоким, что позволяло ему спокойно исполнять указания суда, кому бы ни был вынесен приговор. Но то был суд…

А на другом конце города, в тени первой стены, уже царила ночь, перебиваемая лучами от сигнальных ламп дозорных. Горожане вновь разбегались по домам, чтоб не пополнять отряды гвардии у стены.

Зарат сидела на полу у постели старухи и держала её руку. Сосуды её почти не двигаись от крови, выталкиваемой в них. Тяжелое дыхание становилось прерывистым, иногда пропадало вовсе, резко восстанавливаясь хрипами и клокотом в груди. Этот звук агонии сбивал сознание любого человека. Девушка каждый раз вздрагивала, сжимая тощую руку сильнее и приподнимаясь от пола.

– Покровителям больше не нужно моё присутствие, – старушка улыбнулась девушке, – теперь меня заменишь ты, – старушка закрыла глаза.

– Постой, хранительница, – девушка дернула её за большой палец, – что же делать дальше? Что станет с Сатрисом, хранительница? – по щекам Зарат покатились слезы.

– Зарат, девочка моя, душа старого короля переродилась, когда и где, даже покровителям неизвестно, эту истину ты и сохранишь, твое молодое дело найти – где он. Дорогая, – с её лица пропала улыбка, – хранительница теперь ты, и будь осторожна, уповай на покровителей, они не оставят тебя. Сделай шаг назад и перепиши историю под старой короной, – женщина сжала ладонь Зарат и сделала глубокий вдох с громким хрипом, последний.

Веки старушки перестали дрожать, а рука упала как плеть. Воздух со свистом вышел из груди женщины. Кожа моментально посинела и похолодела, а челюсть впала. Девушка продолжала молча смотреть на неё, а из глаз катились слезы, оставляя на светлых щеках дорожки. Она поцеловала старушку в лоб и отошла, как и полагалось перед приходом покровителя, чтоб тот не забрал сразу обоих.

Эта женщина вырастила девушку как собственную дочь, забрав ее от могилы родителей. Их перестали гнать из городов, но вот обсуждать не перестали, кидали камни в окна разваливающегося домика. Много насмешек было от проходящих мимо, дергали за волосы, тыкали пальцем, но не более. Все равно это было лучше, чем погибнуть рядом с родителями от холода.

Зарат встала напротив зеркала и посмотрела на себя – напуганные светлые глаза блестели от слез, ссадины на щеках свербили и кровоточили, а растрепанные волосы были полны репьёв. Девушка бежала домой не разбирая дороги, чувствуя, что жизнь ее может сломаться, что хранительница ослабла. Сейчас собственное отражение пугало ее. Она схватила ножницы со стола и отсекла густую длинную косу по плечи, махнула головой и легкие кудри обрамили бледное лицо. Дрожащее пламя свечи в стеклянном светильнике отражалось в её глазах.