Татьяна Бондарь - Сказки Освии. Шершех

От того, как он пел, стало горячо, кровь прилила к лицу, и я отвела глаза, опять не выдержав его взгляд. Пытаясь скрыть смущение, я взяла со стола виноградинку и принялась её неспеша жевать. Почему-то в голову пришла неуместная мысль, что Рональд поёт песню печального короля. Какую ещё песню мог петь Рональд? Он был из того же теста, что и прославленный король, бросивший всё, чтобы только проверить любят ли вьющиеся вокруг женщины, слуги и друзья, его самого, а не деньги и власть которыми он их одаривает. Король отрёкся от престола, покинул родную страну, стал ходить по городам, и петь сочинённые им песни.

Бедняга много раз жалел о своём решении, но был в конце концов вознаграждён, его полюбили не за деньги. У бывшего короля появился крошечный дом, в котором он был куда счастливее, чем в роскоши дворца, и ничего печального, кроме прозвища, в нем больше не осталось.

Я сидела, не поднимая глаз.

– Помнишь, как ты мне призналась в любви? – спросил Рональд, допев, и всё ещё продолжая перебирать струны. Я не ответила. Такое не забывается. Моё признание было из разряда тех, о которых помнят даже перед смертью.

– Ты была тогда ещё совсем девочкой. А теперь ты такая взрослая и красивая. Не пора ли и нам с тобой поговорить о свадьбе?

Виноградинка пошла не в то горло. Я закашлялась, мечтая, чтобы мне стало плохо по-настоящему и не пришлось продолжать этот разговор. Перед глазами встала картина, как портные расшивают кружевами мои свадебные панталоны, а поклонники, тяжело вздыхая, щупают их.

– Пойду попью водички, – уже на бегу выдавила я, нарочно не замечая, что кувшин на столе наполнен наполовину. Я трусливо бежала, оставив Рональда в недоумении и растерянности.

Рональд задумчиво отложил гитару, встал, прошёлся по комнате взад-вперёд, пытаясь понять, почему его невеста так странно себя повела. Совсем недавно она сама говорила с ним о свадьбе, а теперь такое нелепое бегство. Рональд налил себе в стакан немного воды, сделал глоток, и бездумно опустил правую руку в карман, спрятанный в складках камзола. Пальцы неожиданно наткнулись на гладкий, отдающий холодом предмет, которого там не должно было быть. Рональда сковало ощущение совершённой ошибки, способной потянуть за собой много неприятностей.

С нарастающей тревогой он достал на свет вещь, вызвавшую его страх. В руке тяжело лежало ожерелье, поблёскивая тонко огранёнными камнями в серебристой оправе. Совершенная форма украшения невольно заставляла любоваться им. Завитки драгоценного металла выплетали затейливый узор, складывающийся в непонятные символы, которые не знал даже Рональд. Ни единая царапина не портила украшение. Не было на нем ни пятнышка ржавчины, ни следа окисления, ожерелье будто только вчера было в руках мастера, который придирчивым взглядом выискивал среди безупречных изгибов изъян. Трудно было поверить, что эту вещь Рональд нашёл сегодня на болоте в изломе старой берёзы, треснувшей у самого корня. Ожерелье играло камнями, маня к себе и обещая нашедшему лёгкое обогащение. Оно искусило бы любого доверчивого человека, склонного мечтать о кладах. Однако, Рональд был не из таких, он не верил в совпадения и даровое везение. Он уже тогда отнёсся к вещице с подозрением и не хотел даже притрагиваться к ней, но рассудил, что, если ожерелье виновно в возникновении пожара или смерти магов – его необходимо обезвредить, а для этого ему нужен был Комир. Рональд не хотел нести ожерелье в замок, боясь подвергнуть опасности свою невесту в очередной раз, но нести было нужно. Он решил, что сделает всё, чтобы Александра даже не подошла близко к вещице, принёс ожерелье во дворец, и показал Комиру.

Придворный маг подтвердил, что ожерелье обладает некой магической силой, только слабой и едва уловимой. По его словам, оно не было способно вызвать пожар или чью-либо смерть. Кроме того, всем магам было известно, что у артефактов нет своей воли.

После слов Комира, Рональд отогнал навязчивую тревогу, вызванную тем, что украшение светилось почти человеческими эмоциями. Внутренний голос Рональда, кричавший, что все проблемы, случившиеся на болоте, связаны с ожерельем, стал немного тише, но так и не пропал полностью.

Теперь, стоя в своей комнате и взвешивая на руке загадочный предмет, Рональд убедился, что Комир был не прав, и у ожерелья есть своя воля, потому что всего два часа назад он видел своими глазами, как Комир положил ожерелье под стеклянный купол у себя в мастерской и запер его на ключ. Несмотря на это, украшение не захотело пылиться среди побрякушек мага, и снова оказалось в кармане Рональда. Все меры предосторожности, которые предпринял Рональд, оказались напрасны. Вопреки его желанию Александра оказалась в одной комнате с опасным украшением в первый же вечер.