Таша Янсу - Каменное сердце

Огненный кнут замерцал, освещая помещение. Осмотревшись, Рендан заметила в углу темной пещерки выдолбленную в стене лесенку и, быстро вскарабкавшись наверх, вылезла через люк на полу храма. Пока лезла, успела мельком оглядеться – множество ходов тонули в темноте, которая словно бы ширилась, тянула бархатные пальцы, чтобы ухватить за ноги и затащить в бесконечную тьму. Рендан подавила невольную дрожь.

Она – Железная Рендан и не позволит эмоциям взять верх. Темнота – самая обычная, чего еще можно ожидать ночью в пещере под храмом? Кстати, кто бы мог подумать, что под храмом будет целый подземный комплекс, размерами превосходящий сам храм? Судя по рядам бутылей и горшков, здесь хранили еду и питье.

Рендан, игнорируя боль в теле, быстро пересекла комнатушку, взмахом кнута рассекла на щепки едва державшуюся на петлях трухлявую дверь и присоединилась к своим людям.

Спустя несколько минут с остатками нечисти было покончено – Дювы бежали, как и та последняя тварь. Жаль, не удастся ее обследовать, но, по крайней мере, можно было быть уверенным, что этой ночью они не нападут – забьются в угол зализывать раны.

– Уж больно эти сволочи зачастили в наши края, – заметил Эйден, подойдя к Рендан.

Он был сыном конюха, ее товарищем в детских играх, а после стал верным оруженосцем. Рендан доверяла ему и на каждый Совет брала с собой, чем вызывала глупые пустые сплетни.

Рендан хмыкнула.

– В это время года их всегда становится больше. Оттого и Великий Совет назначают на осень, чтобы во время Охоты отловить… – она не договорила.

Тело вдруг вспыхнуло каленой болью, колени ослабли.

– Госпожа? Вы ранены? – заволновался Эйден.

Точно, укус на руке. Но Рендан понимала, что дело не в этом, хотя рана, опаленная кислотой нечисти, тоже немилосердно болела.

Что-то происходило в ее теле, и с очередной вспышкой агонии Рендан, не удержавшись, согнулась, сцепив зубы, сдерживая крик.

Ее мгновенно подхватили под руки, заставили сесть. Перед глазами все плыло. Боль не прекращалась.

– Ток меридиан нарушен, – донеслись до нее слова Охотника Хоуки, который разбирался в лекарском деле. – Она испытывает боль, хотя на нее ничего не воздействует извне и внутренних повреждений не видно на первый взгляд. Похоже, какое-то проклятие.

Что за чушь? Кто бы мог наложить на нее проклятие так, чтобы она этого даже не почувствовала?

– Восстановить сможешь? – с волнением спросил Эйден.

– Нет. Пути меридиан сокрыты от обычного глаза. Надо доставить ее к целителям первой категории как можно скорее.

– Мы слишком далеко ушли от наших земель, до резиденции госпожи несколько часов пути. Как знать, чем обернется промедление? Как бы оно не стоило госпоже жизни.

– Зато до резиденции Главы Дома Даарон рукой подать. Мы на их землях и изгнали нечисть с их краев, к тому же они в дружеских отношениях с нашим Домом. Вряд ли они откажут в помощи, а господин Хенджи вдобавок идет по пути теурга, а значит владеет заклинаниями магов-животворцев, способных распознать любую хворь.

– Хорошо, – сказал Эйден. – Я возьму ответственность за это решение. Отправлюсь вперед, чтобы известить их, а вы следуйте за мной.

Рендан, съежившись в комок, с трудом держалась на своем коне впереди Хоуки, который не решился оставить госпожу одну в седле.

Путь тянулся мучительную вечность.

Вскоре всадники остановились. Охотники остались ждать, окруженные встревоженными сонными слугами и хмурыми стражами Дома Даарон, а Хоуки, взяв Рендан на руки, поспешил по мощеной белыми плитами дорожке в сопровождении двух слуг. Темень ночи мягко освещали светящиеся мотыльки, заключенные в специальные стеклянные колпаки.

– Поставь меня, – прохрипела Рендан. – Я могу идти сама.

Хоуки с сомнением подчинился, но шел по пятам, готовый в любой момент поддержать.

Рендан кивнула привратникам и, преодолевая боль и дрожь, к которым немного привыкла, со всевозможной невозмутимостью вошла в переднюю резиденции Дома Даарон.

***

Хитросплетения коридоров, казалось, ничуть не изменились спустя двенадцать лет: Рендан, будучи дочерью Главы, однажды провела здесь целое лето для обучения, а на деле – для укрепления отношений между их Домами. В памяти живо вспыхнули воспоминания о том, как они с друзьями устраивали шутливые потасовки, хвастались магическими фокусами, громко разговаривали и хохотали – что было запрещено, а после те, кто не успел сбежать и попался, смиренно сносили наказание. Невинные дети с не запятнанными душами, почти такими же чистыми, что раскрашенные белой краской стены, увешанные картинами в простых золотистых рамках.