Елена Литвинова - Эллирея

– Не волнуйся, милая. Лучше хорошо присматривай за нашим сыном и моей матушкой! Кстати, где она?

– Она каждый день стала ходить на рынок, узнавать новости и искать продукты подешевле. Ты же знаешь, лавку пришлось закрыть, из-за войны редкости стали никому не нужны, люди думают только о том, как бы прокормиться, всё сильно подорожало…

– Я понял, вот, возьми! – Эдан протянул мне мешочек с монетами.

– Не нужно, нам хватает! Оставь себе! – Эдан сделал движение рукой по направлению к карману, но хмыканье лейтенанта Горда, раздавшееся за его спиной, заставило мужа положить деньги на стол.

– Здесь сорок серебряных волков, надеюсь, вам хватит до моего возвращения! Скоро мы разобьём проклятых степняков, захватим их земли, и я вернусь к тебе! – Эдан подхватил меня под мягкое место и закружил по комнате.

– Гм… Рядовой Эдан, нам пора.

– Подождите, я дам вам с собой домашней еды!

Я быстро собрала пирогов в суму и схватила из люльки сына, чтобы папа успел его поцеловать.

– Эль, – на ходу проговорил Эдан, – вечером наш полк выступает, мы пройдём через площадь Согласия!

– Хорошо, я буду там!

Площадь Согласия была полна народа, здесь стояли и взрослые, и дети, ожидая прохода армейских полков. Я боялась, что меня затопчут, но всё равно смешалась с нервной толпой. Затем забралась на бортик высохшего фонтана и стала ждать. И вот забили барабаны, затрубил трубы, и на площадь стали выезжать и выходить конные и пешие солдаты и их командиры. Одними из последних шли отряды вольвгандтцев, впереди которых ехал на огромном коне непонятной масти черноволосы и черноглазый мужчина неопределённого возраста, окинув толпу взглядом, от которого захотелось спрятаться, он проехал дальше, а я стала в строю рыжеволосых и пегих воинов выискивать глазами светловолосого мужа.

– Чёрный Герцог… Чёрный Герцог… – выкрикивали мальчишки, – видели, какой жуткий?

И я поняла, что человек с жутким взглядом и есть этот прославленный генерал, под руководством которого армия должна победить. Тут я увидела Эдана, начала размахивать руками и подпрыгивать. Но Эдан, почему-то, не увидел меня, с опущенной головой он ехал, погружённый в раздумья.

– Эдан, Эдан, – закричала я, – но в шуме толпы мой писклявый голосок был неслышен. Я тогда не знала, что вижу своего мужа в последний раз!

Через месяц наш город превратился в рай для мародёров всех мастей, на улицу я и свекровь почти не выходили, а если и делали это, то старались передвигаться до рынка и обратно, прячась в подворотнях и за заборами. После войны Туринг назовут столицей мародёров и разбойников, ведь проходящий через город тракт сыграл с нами, жителями, злую шутку – дезертиры, беженцы из разграбленных и сожжённых дотла деревень, отступающие части королевской армии проходили через наш город. Всё это разрушило устоявшийся веками порядок.

Безвластье, приводившее к безнаказанности, стало постоянным. Нашу вдовую соседку, женщину средних лет из старого аристократического рода, ограбили и изнасиловали белым днём. В городе оставаться было опасно. Дверь посторонним я не открывала, да и знакомым тоже. Поэтому, когда ранним утром в дверь раздался сильный стук и крики "Откройте! Королевский вестовой!" – я не поспешила к засову, высунувшись в узкое оконце, похожее на бойницу в каком-нибудь старинном поместье, спросила:

– Кто Вы? Что нужно?

Молоденький солдатик в новенькой форме королевской егерьской службы мне ответил:

– Здесь проживает Эллирея Вакур?

– Да, это я!

– Вам приказано явится сегодня в полдень в комендатуру!

После этих слов мои ноги отказались меня держать. Я знала, для чего вызывают солдатских жён в комендатуру – сообщить им о том, что они стали вдовами. Но первой моей мыслью тогда было: "Как я скажу об этом Сонее?" Я не думала, что будет со мной или сыном, я, почему-то, заволновалась о матери Эдана. Как она переживёт смерть единственного сына?

Что-то соврав своей свекрови, я в обед явилась в комендатуру. Сквозь туман в голове я слышала голоса солдат и офицеров, обсуждавших жаркие бои, которые уже идут не на границе, а на землях Ритании, гибель и ранения своих однополчан, и нас, солдатских… вдов.

После получения мной бумаги о смерти Эдана Вакура, я стояла на улице перед комендатурой и не знала, что мне делать, как сказать матери о гибели сына. Тут я услышала, что меня кто-то зовёт.

– Эллирея Вакур! Эллирея!

Я повернулась на голос и увидела спешащего ко мне господина Неруса.