Юлия Эфф - Марой и хранители

Сирра Элоиза появилась на мгновение позже Кассия, тот не успел и слова сказать гостю. Шлафор с двумя большими пуговицами, неформальная одежда отдыхающих магов, и слегка растрёпанная причёска говорили о том, что женщина спала или же находилась дремотном состоянии, когда её побеспокоили. Дальнейшая сцена напоминала встречу матери, потерявшей надежду увидеть возвращение своего сына живым с длительной битвы, так машинально подумал Рене.

Женщина, тяжело дыша, замерла наверху лестницы, прижимая руку к груди. Спустилась на несколько ступеней и вдруг заметно ослабла, опираясь на перила. Изображающая за её спиной полезную тень личная служанка Ойла недовольно придержала хозяйку за локоть, но Элоиза отмахнулась неловко – и неожиданно быстро сбежала вниз.

– Пришёл! Наконец-то пришёл! – обхватила замершего оловянным солдатиком юношу и жадно воззрилась в лицо, зашептала. – Покажи её! Покажи метку!

Рене перевёл взгляд на открывших рты Ойлу и Кассия, обнял женщину:

– Я рад, что застал вас в добром здравии! – сказал громко и добавил шёпотом на ухо. – Сирра Элоиза, можем ли мы поговорить без свидетелей? Я покажу, но…

Женщина тревожно обернулась и торопливо объявила:

– Это сын моей хорошей знакомой… Анны… Анны…

– Марой, – подсказал Рене. Интуиция фыркнула: при первом же расспросе сира Марсия его супруга стушуется и наговорит противоречивых фактов, запутается и только осложнит дело. – Из Нортона.

– Да, конечно! – рассеянно подтвердила женщина, водя пальцами по левому плечу гостя. – Ойла, прикажи приготовить мальчику что-нибудь перекусить после дороги…

– Идёмте в гостиную, – подсказал шёпотом Рене, и женщина опомнилась. Гостю пришлось её поддерживать на лестнице, от радости сирра Элоиза совсем размякла.

«Тяжеловато с ней будет», – подумал Рене не без досады, вспоминая все предыдущие волнительные события с участием матери Армана, легко впадающей в тревожность и истерику.

Поэтому, едва они оказались наедине, стянул кожух, закатал левый рукав котты и повернулся к сирре. Татуировка расползлась на плече, открывая метку Вестника. Слёзы облегчения моментально брызнули из глаз женщины, и она повисла на юноше, судорожно обхватывая его шею и голову пальцами:

– Слава Владычице! Слава многоликой! – отстранилась, ибо извечная тревожность требовала доказательств: – Покажи ещё что-нибудь, что умеешь!

Несколько мгновений – и светлые пряди падали на родное лицо сына. Элоиза ахнула, хватаясь за него ладонями и пытаясь найти ошибку, но даже ямочка на правой щеке от лёгкой улыбки – всё было на месте. Слёзы облегчения полились из серых больших, как у Армана, глаз. Впервые стоя так близко к ней и имея возможность рассмотреть в мелочах, Рене поразился: насколько много сын позаимствовал от матери.

Глубоко посаженные глаза с выразительными подвижными бровями, детские припухлости на верхней части скул, рот и крупноватые верхние резцы, делавшие широкую улыбку особенной, длинные тонкие пальцы и худощавость – это Арман унаследовал от матери. Тёмный волос, примечательный нос с лёгкой горбинкой, плотную шею и подбородок с почти незаметной ямочкой, высокий рост – от отца.

С характером было сложнее определиться. Чувствовалась некая мягкость, которой с лихвой было у Элоизы, однако Рене не исключал, что сира Марсия с этой стороны он знал плохо, тем не менее чувство юмора скорее передалось по наследству от отца, чем от матери. Но и тут нельзя было судить окончательно.

– Присядьте, прошу, – он помог женщине опуститься на ближайшую кушетку. Сам полез в сумку за сухой рубашкой. – Простите, мне нужно переодеться, я взмок, пока шёл.

Изучающий взгляд обнимал тело, пока Рене снимал котту до конца, натягивал сухую рубашку и снова поверх шерстяную котту.

– Сколько тебе лет и как зовут на самом деле? – спросила Элоиза.

– Мне столько же, сколько и вашему сыну, но пусть вас не беспокоит мой возраст. Имя моё вам известно – Рене Марой. Сын вашей хорошей знакомой из Нортора – Анны Марой. Не забудьте, ради Основателей, эту важную мелочь.

Одевшись, Рене присел у ног тихо плачущей женщины, взял её за руку, поцеловал в пальцы:

– Сирра Элоиза, у меня к вам есть несколько просьб, но главная из них – успокойтесь, прошу вас. Я здесь. Теперь вам не нужно волноваться, за вас это буду делать я.

Женщина положила руку поверх горячих пальцев гостя:

– Клянёшься ли ты умереть вместо моего сына, если это потребуется? – вдруг глухо спросила она. В глазах волновалась жидкая сталь, матери нужны были все гарантии.