Юлия Таланова - Белые хранители

9956 год по летоисчислению Теноса, лето…

Из узкого окна, забранного решёткой, падал косой луч света, разрезая мутноватую тьму и освещая подвальное помещение и две фигуры, одна из которых полулежала на полу. Камера, узкая, с тесными стенами, вздымающимися так высоко, что серые неровные глыбы, соединённые не иначе, как магической силой, терялись в сумраке наверху.

— Где он?! — обычно властный голос с надрывом вознёсся к своду, вспугнув пару летучих мышей, прикорнувших на неровных выступах стен.

Демон навис над пленницей чёрным призраком, рванул тонкую, но невероятно крепкую цепь. Женщина схватилась за цепь руками, чуть не задохнувшись и силясь уменьшить давление. На мраморно-белой шее проступила свежая красная полоса, перекрыв синюшный хомут, оставшийся от прежних рывков.

— Тебе до него не добраться… — ответила она, бесстрашно глядя в его лицо.

Демон болезненно ухмыльнулся. Поднял хрупкое личико за подбородок, вглядываясь в янтарные глаза, с ненавистью обращённые на него, и резко, размашисто залепил пощечину, тут же отпустив. Женщина рухнула на земляной пол, закашлялась, схватилась руками за горящее горло. Тёмно-рыжие кудри рассыпались огненным ореолом вокруг её головы. Демон задержал на них взгляд. Раньше чистые, шелковистые и густые, теперь же, они спутались и приобрели грязный пыльный оттенок, но почти не утратили красоты: всё же осталось в них то, что приковывало взгляд и ранее. Демон выпрямился:

— Я могу тебя убить. Рано или поздно я всё равно узнаю, куда вы спрятали моего сына. Неважно, от тебя или нет. Но, в твоих силах сохранить собственную жизнь. Только скажи…

— Ты уже мог бы запомнить мой ответ, — с трудом прошептала пленница. Она прекрасно знала всё, что он будет спрашивать, знала, какая реакция последует за её ответом. Ничего не менялось вот уже несколько дней. Женщина приподняла отяжелевшую голову, устало взглянула на смуглого черноволосого и черноглазого мужчину, показывая, что ничего больше не скажет. Раньше она могла запросто расхохотаться, глядя прямо в ненавистное лицо, теперь сил на это уже не хватало.

— Что ж, — демон с презрением посмотрел на неё. — Как знаешь. У тебя есть ещё два дня… любовь моя, — последние слова были произнесены с издевкой.

Демон вышел из темницы, нарочно медленно прикрыв за собой массивную дверь. Громыхнул тяжёлый замок, намертво запечатывая выход.

Пленница села, коснулась рассечённой кожи на щеке, усмехнулась. Можно подумать она и без этого смогла бы сбежать. Женщина подняла голову. В луче света плавала пыль. Мириады маленьких частиц приближались и удалялись, ведя особенный, тихий танец. Где-то далеко от этого места сейчас цвели яблони, впитывая живительное солнечное тепло, совсем не такое, как здесь.

Здесь солнце было колючим и равнодушным. Оно не могло растопить белые, искристые шапки снега в горах, как не могло растопить сердца местных жителей.

— Чтоб ты издох в собственной постели, как последний трус, демоново отродье, — сказала пленница наглухо запертой двери. — Моего сына тебе не достать. И, храни Боги, чтобы он никогда не узнал о своем отце!

Женщина задохнулась кашлем, прижала ослабевшую ладонь ко рту, скорчилась, пережидая жгучее пламя, раздирающее лёгкие. Когда отпустило, отняла ладонь, вгляделась в густые алые капли и непонятно чему улыбнулась.

Раган правил кланом Шеррн, кланом "Чёрной звезды", немногочисленным, угрюмым и жестоким. Представители клана — в основе своей смуглые демоны с волосами темнее ночи и с глазами чернее тьмы, с тёмно-серыми крыльями, они, тем не менее, были прекрасны, оставаясь воплощением ужаса, страха и власти. Даже дети — вихрастые чернявые дьяволёнки с хитрым и цепким взглядом блестящих смоляных глаз. В тридцать два года молодой ещё правитель взял в жены юную графиню из рода людей: Илиану Девиа. Рыжеволосая красавица покорила демона своей дерзостью и гордостью, он видел в ней нрав молодой кобылицы, не сломленной и не окованной, горячий и смелый. Молодая супруга через год родила ему сына, названного Сирн Шеррн. Он был копией своего отца, от матери мальчику достались лишь золотистые рысьи глаза, да Боги знают что ещё, тщательно сокрытое в его душе.