Алиса Кортно - Мои Белые Боги

– Назад!, – крикнул Грис.

Перекоос только дернул плечом, отмахиваясь от приказа.

– Вернись на доску, – сквозь зубы процедил Грис.

Перекоос занес меч, мориспен был готов отразить удар, как невидимая сила вспорола его брюхо и отрубила голову. Из живота вывалились серые кишки, хлынула кровь. Несмотря на ужас всей сцены, теперь Саша не могла оторвать взгляд. У мориспен голубая кровь. Ни красная, ни алая. Голубая! Ей сразу вспомнилось выражение «белая кость, голубая кровь».

Грис тоже соскочил с доски и толкнул развернувшегося к нему Перекооса в грудь: – Драться хочешь? Да. Биться? С кем? С этой…, – Саша не поняла последнее слово, очевидно, ничего хорошего в адрес мориспен Грис сказать не мог, – здесь каждый на счету! Больше никто не умрет в этом мире! Только через мой труп! Ты понял?

Перекоос виновато кивнул.

– Не смей игнорировать мои приказы!, – прорычал Грис, сверля его взглядом. Эта была одна из многих фраз, которую Саша додумала по смыслу всего происхдящего.

– Понял, – опустив глаза, сказал Перекоос.

– Понял?! Смотри мне в глаза, сказал!

– Да, понял, понял. Прости.

Было заметно, как спало напряжение. Плечи Гриса до того напряженные расслабились и свысока глянув на Перекооса он велел: – Забери руку, оружие и на доску, – и сам развернулся к доске. Перекоос успел только поднять оружие и потянулся к отрубленной руке не понятно зачем она вообще была нужна, как из земли, то есть почвы этого миры вынырнула драконья голова. Голова была где-то с метр высоту, кожа у дракона голубая, светится, он извернулся в почве, вылез и пару мгновений был похож не на дракона, а на ящерицу без передних лапок, потом поднялся на задние лапы и расправил сложенные позади крылья. В высоту он оказался метра три, с голубой светящейся кожей будто вышел из сказки и ничего не предвещало беды, а Отика зачем-то бросился со всех ног и когда у дракона расширились ноздри, он глубоко втянул воздух и сделал рывок к Перекоосу, Отика закрыл последнего спиной и распахнул руки. Дракон снова втянул воздух и резко отвернулся и схватил человеческую руку и начал жевать. Жевать! Саше бы хотелось упасть в обморок, чтобы ничего этого не видеть, но это выглядело даже как-то…обыденно.

– Малыш еще. Берем?, – спросил кто-то из вестников, а тем временем Отика попытался забрать у дракона добычу, ухватился за кисть и потянул к себе, громко отчитывая дракона:– Плохо! Плохо! Нельзя есть людей!

В отличие от земных хищников дракон не старался защитить добычу. Сомкнулась челюсть, и часть конечности оказалась в руках Отики. Дракон посмотрел на него примирительно: мол, договоримся. Пополам?

– Я отучу тебя есть всякую дрянь!, – строго сказал Отика и вместе с остатками руки вернулся на доску. Вот тут Саше стало так плохо, так закружилась голова, что она начала оседать. Ее кто-то ухватил на руки, кто-то шепнул: – Выбрось. Выбрось!

Падать в обморок оказалось вовсе не приятно. Не как в кино: она – бах, потеряла сознание, он такой – бах, весь взволнованный подхватил ее на руки. Ничего подобного. Жутко заболела голова, горло пересохло, появился тяжелый привкус пепельницы во рту. Теперь понятно происхождение круглых, перерытых пятен в лесу, понятно, почему дорожки в лесу и территория вокруг укрепления выложена каменными плитами. Драконы не пробьются. Теперь понятно. У драконов и мориспен сходная диета. Это далеко не лучший мир, чтобы родиться человеком.

Она совсем не помнила, кому положила голову на плечо. Ее гладили по голове, как маленькую девочку, утешали, предлагали попить воды. От всей горечи было бы легче, если б пробились слезы, но они казалось, тоже застыли от открывшейся ужасающей правды. Дракон летел за нами в укрепление. И когда доска опустилась на то место, откуда взлетела, не выплаканные слезы пробились истерикой. Саша кричала, что хочет домой, требовала, чтобы они немедленно вернули ее на Землю. Кричала, что ненавидит их всех вместе с драконами и мориспен и будь они прокляты. И этот мир проклятый тоже пусть будет проклят. Грис держал ее за плечи и пытался успокоить, крепко держал, развернул к себе спиной и сжал.

Появилась Хала, появилась Мураша – шаманка и травница. Мураша прикладывала больным мох, варила отвары, промывала раны и по совету Саши делала это чаще, а когда все дела были кончены, собирала в комнате напротив «госпиталя» женщин и мужчин и пела какое-нибудь повторяющееся слово или предложение или просто на выдохе долго пела одну букву. Это походило на ввод людей в транс. Сейчас она достала какие-то палочки, ловко высекла камнями искру и подожгла палочки. Это далеко не ароматические палочки из магазина. Горело часть какого-то высушенного дерева, ветки. Палочка вспыхнула и задымила черным пламенем, пахло теплом и обволакивало сознание пледом. Мураша ходила вокруг Саши и повторяла: – Ааааааронум, Аааааааронум, Аааааааронум…