Дария Мурина - Сердце тьмы

Ощущение было настолько сильным, что Элла рефлекторно обернулась в поисках друзей. Но увидела лишь пустую комнату, лишённую окон, дабы она не отвлеклась, с черно-серыми стенами, грифельной доской и одной-единственной партой посередине комнаты.

– Ваше Величество, – эр Ирмонт прошёл прямо сквозь парту, и его холодная рука-проекция легла на плечо Эллы, – вы должны меня внимательно слушать, а не тратить время на глупые, детские забавы. Ваш отец, советник Его Величества дал мне чёткие указания и сроки, касаемо вашего обучения и я…

Резко встав, девушка прошла вдоль комнаты, которая не имела ни одной двери.

– На сегодня достаточно, – оборвала Эра она.

– Вы уверены, я же сообщу…

– Делайте что хотите, впрочем, – сжав кулаки и вдохнув побольше воздуха, она закричала – эй, советник Его Величества, я не желаю больше учиться! Слышишь?! Хочу наконец-то получить хоть один ответ! ЭЙ!

Воздух в углу комнаты заискрился и там возникла фигура мужчины в чёрном плаще. Эр Ирмонт в тот же момент исчез.

– Амбер успокойся, не нужно устраивать сцен! – бархатистым голосом, вводящим в состояние апатии, заговорил мужчина в тени.

Девушка встряхнула головой, сбрасывая пелену спокойствия.

– Прекрати применять на мне магию, это раз. И два, меня зовут Элла Кристин Тремейн. Это имя мне дала моя мать и настоящий отец, а вы не имеете право его менять! – чувствовала волны спокойствия, накатывающие на неё, с каждым разом было труднее сопротивляться воздействию человека, называвшего себя её отцом.

– Со временем ты всё вспомнишь Амбер. Я покажу тебе фамильную книгу с твоим настоящим именем: Амбер Элеонора де Тенебр. Сейчас ты не готова к этому, посему сменим формат обучения, – он появился настолько близко к Элла, что она могла рассмотреть каждую чёрточку его шрамов, обхватывающих шею.

– Нет, пожалуйста, – понимая, что произойдёт дальше, Элла практически умоляла его. Руки тряслись от перенапряжения, а в голове уже была вата. – Верни эра Ирмонта, я буду учиться, правда, и больше никаких истерик!

Мужчина даже не улыбнулся, просто покачал головой и с холодной решительностью в глазах, погрузил девушку перед ним в сон. Элла, ныне Амбер, ненавидела такие сны.

Её биологический отец, сразу после того, как лекари разрешили девушки выйти из-под их наблюдения, настоял на срочном начале обучения, как он сказал: «Будем восполнять утраченные после ритуала знания».

И теперь её день состоял из многочасовых занятий с эром Ирмонтом по истории, мироустройству, политики, культуры. Также Эр учил её этикету, риторике, искусству. Они даже несколько раз уже учили танцы других государств.

И каждый раз, когда Элла начинала бунтовать, приходил «отец» и погружал её сон, до ужаса реалистичный. Она проживала яркие моменты жизни самых разных людей и нелюдей: от политиков и простых крестьян до королей и королев. Она становилась на роль того, чью жизнь видела, чувствуя всё – от объятий и поцелуев до боли от удара кинжала.

Каждый последующий сон становился страшнее предыдущего. Учитывая, что в прошлый раз Элла прожила жизнь основателя Академии Искусств Ривалини Эра и Мэтра магии Ривалье Фоскор, который умер от рук убийц, пробравшихся в его городской особняк. Тогда Элла успела почувствовать нехватку воздуха и буквально вскипевшую кровь в венах, прежде чем была буквально вытолкнута в реальность.

– Нет, пожалуйста… – успела произнести Элла, прежде чем вновь погрузиться в сон. В этот раз, королевы с прозвищем Красная Шапочка.

2

Полуденное солнце отражалось в вымощенной гранитом площади, наполненной запахами белой бархатной сирени, растущей вокруг. Под её кронами бродили горожане, тихонько переговариваясь, и то и дело бросали взгляды на холм, возвышающийся над городом, где во всем своём великолепии расположился замок. Вокруг площади собралось так много народу, что любому проезжему путнику бы стало ясно, что они чего-то ждут или кого-то.

На холме раздался звон. Он сопровождал каждое открытие главных ворот.

И на дороге, вымощенной тем же гранитом, что и площадь появились двое. Немного вперед выступала женщина в белой рубашке, накинутой поверх изорванного алого платья, из-за коротко стриженных волос были видны её опухшие от слез глаза и надкусанные до крови губы. Следом плелась девочка в белом платье, взгляд её был опущен и, казалось, будто она идет как кукла, механически. Её черные, как и у мамы, волосы были растрепаны, а сверху на голове была одета шапочка.