Дария Мурина - Сердце тьмы

– Почему я ничего не помню? – повторила свой вопрос Элла. – Не думайте, что вы можете заговорить меня, кто бы вы не были!

Мужчина поднял глаза к потолку, и его рот затрясся в беззвучном смехе.

– Как ты похожа на мать, особенно в гневе! – Элла посмотрела на него, поджав губы. – Ладно! Ты провела ритуал для защиты дворца, собственно поэтому ты сейчас почти бессильна и потеряла часть воспоминаний, навсегда.

Развернувшись и наполовину исчезнув, он кинул Элле тетрадь с обложкой из черной кожи и прошептал:

– Меня зовут Арман, но, надеюсь, в следующую нашу встречу ты назовешь меня папа…

2

Дрожащими руками Элла открыла тетрадь, над ней тут же возник шарик света.

– Как все предусмотрительно. Все для того, чтобы я прочитала это, – прошептала она, будто боясь, что кто-то её услышит.

Когда тебе дают что-то связанное с твоими воспоминаниями, ты ожидаешь увидеть, как минимум дневник, а учитывая наличие магии у всех твоих якобы родственников так и вовсе целый архив воспоминаний и магических фотографий.

Но этот дневник содержал всего одну короткую запись на первой странице:

Все, что скажет тебе Арман, правда.

Ты конечно, можешь подумать, что данную запись написал он, а не ты, но…

Откуда ему знать, что твоя тетя любит лаванду. Лоу предал тебя: спрятав страницу из письма матери. Анри приворожили к тебе. Твоя сестра Анастасия замужем за королевским кондитером по имени Латин и по уши влюблена в него.

Самое главное – синие розы. Помнишь, как грело тебя в детстве воспоминание об их посадке вместе с мамой?

Амбер Элеонора де Тенебр

в прошлом Элла Кристин Тремейн

Едва закончив читать, тетрадь полетела в стену, но, не успев даже её коснуться, вновь очутилась на кровати рядом с Эллой.

Она ничего не понимала. Какие ещё воспоминания о синих розах, если все детство Элла думала, что сажала их на могиле матери? А Латин? Да, Анастасия вышла за него замуж, но лишь для того, чтобы отвадить других женихов. Она не любила его, точно уж, не так, как было здесь написано.

Кажется, для того чтобы понять, что здесь произошло, придётся притвориться хорошей дочкой. Назвавшись Амбер. Позволить рассказывать Арману удобную для него правду. И ждать возможности сбежать.

3

Счет дням в этой каморке давно был потерян. Как и терпение девушки, находящейся там. Она кричала, ругалась, просила и даже умоляла прийти Армана. Однажды назвав его папой. Но тот не приходил. В конце концов, Элла сдалась, её воля рассыпалась как песок на ветру. И тогда он пришел.

Темная фигура прошлась по каморке и остановилась подле девушки, лежащей в позе эмбриона на кровати. Рукой покрытой перчаткой из темного бархата он коснулся золотистых волос девушки, закрытых глаз и губ, спустился на шею и остановился на животе, откуда слышалось гулкое, быстрое сердцебиение.

– Димитрисс, – раздался голос Армана из тени.

Из-под плаща раздалось глухое шипение.

– Сколько ещё нужно ждать? Она моя жена или нет? – разраженное сказал тот, кого Арман назвал Димитриссом.

– Ещё немного и она будет только твоей навсегда, – Арман возник подле Димитрисса и положил руку ему на плечо. – Иди, ты нужен сейчас в другом месте. Подготовь все, чтобы у нее не возникло ни малейшего сомнения.

Димитрисс кратко кивнул и исчез.

– Теперь, когда твоя воля сломлена, ты готова к следующей части нашего плана. Просыпайся дочка! – Черное облако окутало девушку, и её глаза открылись.

– Красная Шапочка? – засмеялась Элла. – Это из-за волос или любви к красной одежде?

Эр Ирмонт округлил глаза и в ужасе прикрыл, открывшийся от удивления рот.

– Представляю, на приёме, вместо Его Величества королевы, мм, – не обращая внимания на преподавателя, девушка заглянула в свой конспект, – точно, соединённой империи Лестерии и Вира, я назову её Красной Шапочкой.

Она вновь громко рассмеялась. Последнее время поводов для веселья и беззаботного смеха почти не было. Сейчас девушке настолько стало хорошо, что на пару секунд она забыла обо всём. Казалось, что она вновь учится в Академии, а рядом сидит Милена, Нод и Гроск. Милена непременно бы первая расхохоталась, а после начала в лицах показывать данную ситуацию. Нод, стараясь держать марку серьёзного парня, прикусил бы губу, а после закрыл лицо руками, всё же, впрочем, чтобы затем содрогаться от беззвучного смеха. И только Гроск оставаясь полностью серьёзным грозно посмотрел на Милену, призывая последнюю к молчанию, а затем ещё бы и извинился перед преподавателем. Ну и после пар их компанию ждала бы серьёзная беседа о правильном поведении во время лекции и об уважении к преподавателям, которую им бы прочитал Гроск.