Полина Сутягина - Второе замужество миссис Каммингс

Коридор был пустынен и темен. Я взяла свечу из комнаты и отправилась, как мне казалось, обратно к месту, откуда меня привела хозяйка дома. Но я ошиблась где-то в поворотах и, в конце концов, забрела совсем не туда.

Замок Каммингсов – очень странное место. Большая его часть кажется совсем необитаемой, однако даже отдаленные коридоры поддерживают в относительной чистоте. Пока я бродила в его лабиринтах, мне не встретилось ни единого слуги или хотя бы какого-то указания на то, где я могла бы найти их.

Первое время я была увлечена открывающимися под вуалью моей свечи картинами: то возникающей из мрака дверью с большой кованой ручкой, то неожиданным портретом, одиноко висящим на каменной стене. Но потом, когда постепенно я начала осознавать, как безнадежно заблудилась, мной овладела паника. Я не понимала, как вернуться ни к центральной части замка, ни даже к своей комнате. Я была одна в этом каменном безжизненном клубке. И вот когда уже начали подступать слезы, я вдруг почувствовала смутное понимание направления. Откуда-то пришло осознание, и я двинулась вперед по очередному переходу, и вскоре оказалась в более обитаемой части замка. На стенах были укреплены металлические подсвечники с горящими в них свечами, что меня очень обрадовало, поскольку к этому времени в моей ладони был уже умирающий огарок.

Двигаясь вслед за этими признаками жизни, я оказалась рядом с высокой двухстворчатой дверью. За ней передо мной открылась именно то, что я так боялась увидеть, когда решилась на это путешествие. На большой кровати под балдахином лежал Ричард. Он был так бледен, что мое сердце замерло в груди, как только я взглянула на него. Но через мгновение худшие опасения рассеялись. Он был жив.

Руки его были холодны, он не узнал меня… Я не понимаю, что случилось с ним здесь? Что сделала с ним эта женщина?

Но то, что произошло потом… Я не знаю, как это описать… У меня нет слов, чтобы передать те ощущения. Опасаюсь, что теперь не смогу уснуть этой ночью. Почему я позволила увести меня оттуда?..

Свеча скоро погаснет. Остается дождаться утра.

∞∞∞

Она была в бешенстве. Восхитительна, просто восхитительна, когда негодует. В последнее время с ней это происходит часто. Впрочем, сама напросилась. Я предупреждал, что так этого не оставлю. Но в этот раз это была не моя заслуга.

Мне стало невероятно любопытно, кто та девушка, что смогла вызвать столь оглушительный гнев у Клер. В последний раз особа женского пола, пробудившая у нее близкие по накалу чувства, была одна провинциальная дама, посмевшая прийти на прием в более вычурном платье, чем у моей супруги. Кстати, та плохо кончила…

И я даже не представлял, насколько скоро будет удовлетворено мое любопытство. Причина фейерверка ярости в темных очах Клер появилась на пороге нашего замка почти сразу за ее письмом. Когда моя неверная женушка распахнула дверь, ее эмоции я почувствовал всем нутром… Да, давно не было так весело в этом замке!

Однако я даже не представлял тогда, что за особа перешагнула порог моего дома. Даже теперь после всего случившегося, когда я снова один среди пустынных стен, я не понимаю…

Она оставила эту девочку в дальнем крыле. Конечно же, та потерялась… Я отправился посмотреть на нее. Сходство во внешности обоих гостей замка угадывалось сразу. Из разговоров молодоженов я знал, что у южанина есть сестра. Юная, белокурая, как и ее брат, но гораздо более хрупкой комплекции, она бродила по темным коридорам со свечным огарком в дрожащих ладонях. Мне стало ее немного жалко, и тем более был удивителен гнев Клер к столь безобидному и невнятному существу. Я указал ей дорогу.

Вот тогда-то все и началось. Девица бросилась к своему братцу, который моими стараньями уже с трудом осознавал происходящее вокруг него. Она обнимала его, плакала, умоляла… Целовала лоб, обхватывала своими тонкими лапками его запястье.

Я наблюдал все это из угла комнаты. Вдруг эта девочка, метавшаяся, как затравленный зверек, подняла на меня глаза. На меня! Она никак не могла видеть меня, но смотрела так, словно видела. Ее глубоко-голубые глаза вцепились прямо в меня, пронзая. Она вскинулась, распахнула руки и всем своим тщедушным тельцем загородила распластанного на кровати брата, будто могла как-то укрыть этого великана от меня. Но дальше… В моей голове до сих пор звенит этот голос:

– Отпусти его! Не тронь! – громко так и ясно, а потом, проглотив ком в горле, – возьми… меня вместо него! Но его не тронь!