Алла Грин - Цвет вечности

Усадьба за нашими спинами возвышается над озером белой скалой. И всё больше удаляется от нас. За всё время, пока мы здесь, родители, ни мои, ни мама Вероники не пришли проверить, что мы делаем. По сути – мы уже взрослые и они сами, как и мы не хотят влипать в неловкие ситуации. Я бы усмехнулась, если бы меня, которой меньше чем через неделю будет восемнадцать, отчитали бы за несколько бокалов лёгкого алкоголя. Лес впереди нас чёрный, но там, над кронами осин – свет Новой Жизни. Вокруг нас – шаткая тишина, разбиваемая кваканьем лягушек и трескотом кузнечиков. А также звуком скрипучего вращения педалей катамарана. Издалека доносятся приглушенные голоса Ильи и Вероники, и их смех. Они кружатся в озере как-то слишком быстро, и мне это кажется даже не совсем безопасным, но Илья хорошо умеет плавать, и я за них не волнуюсь в случае чего. Звуки, доносящиеся с их стороны, не разрушают ночную безмятежную атмосферу. Мы разворачиваем катамаран, управляя железным рулем-палкой, и замираем, престав крутить педали. У меня чуть сводит ноги от усталости и мы даём себе возможность отдохнуть. Мы смотрим на усадьбу и свет фонарей справа на террасе. Гладь озера освещает луна, круглая и яркая, почти набравшая свою силу. Казалось, что она слепит нас.

– Знаешь, у тебя очень красивый дом, – произносит размеренно Андрей. – Душевное место. И удивительная семья. Твои родители – не похожи на моих. Такие гостеприимные.

– Вы не очень хорошо общаетесь? – спрашиваю я, повернувшись к нему.

Он кивает. Его пшеничного цвета волосы развивает легкий ветер.

– Да, мы в принципе почти этого не делаем.

Он нахмурился и отвел взгляд. Как будто подумал, стоило ли это говорить. А затем будто набрался смелости и выдохнул:

– Здесь и рядом с тобой, я почувствовал себя впервые за долгое время живым, и всё вокруг как будто снова стало значимым.

Улыбка пропадает с моего лица, и я смотрю серьёзным, даже чуть испуганным взглядом. Он был таким искренним со мной в этот момент, как никто. Как будто он доверился мне, хотя я не давала ему поводов. И я не знала, что делать с обрушившейся на меня невидимой ответственностью. Однако, я не хотела отталкиваться его. Мне было приятно, что он это произнёс. Мне нравились люди, которые могли сказать правду о том, что чувствуют и думают, даже если это будет не совсем уместным или будет звучать глупо. Которые произносили правду без страха, что в другом человеке твои мысли не откликнутся, или что он осудит тебя.

И я его не осуждала. Мы снова смотрели друг другу в глаза, и он коснулся ладонью моей ладони. И я почувствовала его холодные пальцы на своей коже. Я сидела в мокром платье, а он – в мокрой распахнутой рубашке и шортах. Мы замерли посреди ночи, посреди тёмного озера, под мерцанием звёзд, под луной.

Дул лёгкий ветерок. Было прохладно. И я больше не слышала голосов друзей и кваканья лягушек. Весь мир замер. И затем, всё ещё глядя мне в глаза, Андрей потянулся к моему лицу. Я знала, что он собирается меня поцеловать. И задержав дыхание, совершенно избавившись от всех мыслей, я вдруг намеренно всё испортила: сама не зная почему, следуя какому-то неясному порыву, отклонилась вбок, не давая себя настигнуть. И неожиданно меня повело вниз.

Раздался плеск. Из черной воды хлынули брызги, и гладь озера зарябила волнами. Катамаран качался на них. Оказавшись за бортом, я вынырнула в нескольких метрах от катамарана – и увидела, что Андрей уже нырнул вслед за мной.

– Ты в порядке? – раздался его испуганный голос. – Ава! Все хорошо?!

И тут я рассмеялась. Почему я не дала ему себя поцеловать? Я не знала, что это было. Но почему-то ситуация развеселила меня. Это вышло странно и, в какой-то степени, забавно.

Он подплыл ко мне испуганный и, увидев, что все хорошо, сказал, держа одной рукой меня за локоть, лишая меня любой возможности опуститься на дно:

– Дурочка! Хуже Кинли, честное слово!

Я продолжала хихикать.

– Давай, плыви и залазь обратно, – сказал он.

– Не хочу, – ответила я, смеясь.

– Чёрт, нужно же предупреждать заранее о том, что ты сумасшедшая.

В этот момент чувствовалось, что он взрослее меня. Андрей пытался сохранять трезвый рассудок и словно предупредить что-то плохое, что могло случайно произойти, ведь мы оба были нетрезвыми, посреди озера, ночью.

Мы подплыли к катамарану, он пытался подсадить меня, но я оторвалась от борта и поплыла вокруг него, не обращая внимания на глубину. И Андрей расслабился, видя, что я хорошо держусь на воде. Всё-таки выросла у озера и с детства плаваю каждый день в теплое время года.