Вера Чиркова - Ведунья против короля

– Прости меня, – выдохнула ведунья, когда тяжелая дубовая дверь, мягко чмокнув, отрезала от них все звуки и, казалось, весь мир.

Здесь, в невысокой келье, частично выдолбленной в стене, частично сложенной из огромных плит, она невольно чувствовала себя узницей или монахиней. Впечатление усиливало узкое, хотя и высокое, зарешеченное сводчатое окно и кованые бра, вкрученные в стены по обе стороны от него.

Правда, кто-то очень постарался сделать это мрачное помещение уютным и даже роскошным. Застелил пол мягкими светлыми коврами, задрапировал стены дорогими гобеленами. И поставил посреди комнатки низкую треногу, поддерживающую литую чугунную жаровню, в которой плясал призрачный огонь нагревающего амулета. Камни стен даже в летнюю пору источали прохладу.

Но первого впечатления это все же не меняло.

– За что? – укоризненно спросил Гард, снимая камзол и небрежно бросая его на изящный диванчик, казавшийся тут совершенно неуместным. – Я и сам не сдержался, он ведь всячески нас провоцировал.

– Но я этого ожидала, меня предупредили, – виновато глянула Дилли и последовала примеру мужа: сбросив туфли, побродила босиком по ковру. – Да захлестнула старая обида. Не знаю, как удержалась, не ударила так, чтобы взвыл от боли. Он, видите ли, поместье матери предлагал! Но вряд ли бы разрешил привести туда всех, кого она опекала.

– А Леар? Ты же сказала, что она его учила, – Гард усадил жену на диван, сел рядом и устроил ее ноги у себя на коленях, – но теперь я догадываюсь, кто предупреждает вашу мать.

– Тебе только сейчас стало это понятно? – лукаво глянула на мужа ведунья. – Больше предположений нет?

– Есть. Но настолько невероятные, что боюсь даже произнести вслух. Лучше скажи сама… Кстати, сколько ему лет?

– Он на два года моложе меня, – улыбнулась Дилли. – Мать сумела устроить учеником к королевскому знахарю одного из наших старших братьев… нет, не по отцу. Он и помогал ей забирать бастардов и прочих сирот. Так к нам попал и Леар. Его мать была чтицей у одной из королевских приживалок – во дворце живет с десяток немолодых воспитанниц и племянниц покойной королевы-матери. Отдавая сыну власть, она взяла с него обещание не выгонять ее подопечных.

– Куда делась та чтица? – нехотя спросил Гард, подозревая, что ничего хорошего не услышит.

– Ее отправили в монастырь, но по пути она подхватила горячку и попала в лазарет при храме маленького городка. Там и осталась. И вскоре на ней женился местный целитель. Но о ребенке после болезни она забыла, а Леар и не собирается напоминать. Он считает матерью Ясвену, как и все мы. И когда в шестнадцать лет решил познакомиться с Эршелем, мать не протестовала, помогла получить протекцию знахаря. Сначала Леар был посыльным, потом – помощником секретаря, а теперь остался один. Старший секретарь сидит около двойника.

– А король не подозревает, кто ему служит?

– Ну ты же сам видел. Он на редкость невнимателен к людям. Видимо, это болезнь у владык такая, – невесело пошутила Дилли.

– Заразная, – вспомнив князя, зло фыркнул Тровенг и осторожно осведомился, заглядывая в любимые глаза: – А ты уже знаешь, как ему помочь? Эршелю, разумеется. Не нравится мне здесь.

– Помочь себе может только он сам, – огорченно пояснила ведунья. – Для этого нужно его истовое желание и очень веская причина. Не трон и не корона, этим старик давно пресытился и ни грана не ценит. Нечто более важное, жизненно необходимое, потому мы его и выводим из себя – ищем самое больное место.

– Жестокий способ, – признал Гард, обдумав ее слова, – но он такого и заслужил. Однако одно мне непонятно: раз ваша мать уже хорошо его знала, то как попалась с Литой?

– Приехала за очередным ребенком и именно попалась, ты угадал. Стража задержала. Их как раз вооружили мощными амулетами. Что было дальше – я точно не знаю, а рассказывать об этом мать не любит. Но можно спросить Леара, он обещал попозже заглянуть.

Гард ничего подобного не помнил и не заметил никаких жестов или взглядов, но жене верил. И потому, отбросив всякие заботы на потом, все внимание и всю нежность недолюбленного сердца обрушил на нее.

Леарон постучал в их комнату на закате, деликатно выждал, пока ему откроют, и тенью скользнул внутрь.

– Угомонился, часок поспит, – выдохнул в ответ на вопрошающий взгляд сестры и, присев на кресло, задал встречный вопрос: – Ты ему рассказала?

– Лишь то, о чем знала. Мать открыла мне правду только перед отъездом сюда.