Вера Чиркова - Ведунья против короля

– Эршель, опомнись. Зачем тебе провинциальный храм и лишние сплетни? Через час у тебя будут два высших магистра, а молельня в этом доме ничуть не хуже, чем во дворце, где традиционно соединяют судьбы принцев и принцесс. А про платье и все прочее мы подумали еще в Айканире, когда собирали багаж. Просто успокойся и посиди ровно, я уберу морщинки и седину. Не всю, немного оставлю.

– Ощущаю себя марионеткой, – послушно замерев в кресле, проворчал король.

– А скоро будешь чувствовать себя счастливым мужем прекрасной и умной женщины, – отбрил маг. – Можно ради этого немного потерпеть?

– Уговорил, – вздохнул Эршель и тут же забеспокоился: – А мы не опоздаем?

– Не переживай, – успокоил Варгус. – Как только они доберутся до города, Брэн отправит весточку. Вон почтовый амулет, он звякнет.

И сразу же пожалел, что это сказал. С того мига король больше никуда смотреть не мог, кроме причудливо витой спирали, вписанной в грани пирамидки. Его не волновала ни собственная внешность, ни праздничный костюм, в который обряжали его величество неловкие от робости лакеи, ни няньки и служанки, поспешно обустраивающие комнаты, где малышам предстояло провести всего несколько часов.

Только обещанный звонок.

И едва послышалось тонкое, почти комариное зудение, Эршель вскочил с места и рванул к дверям, расталкивая попавшихся на пути слуг.

Варгус мчался следом, щедро раздавая обещания наслать проказу или облысение, если все немедленно не исчезнут из особняка через черный вход.

У крыльца предсказуемо никого не было, и магистр смог остановиться, перевести дыхание и запустить в особняк призрачного стража, чтобы поторопил слишком любопытных. Отдаленный визг доложил ему, что это было отнюдь не излишней мерой.

И только после этого Варгус достал из прихваченного с собой амулета тугую трубочку письма и прочел пару скупых фраз.

– Они у городских ворот, будут только через пять минут. Просят не поднимать особого шума и не встречать с оркестром, дети спят.

– Пять минут? – разочарованно протянул король и вдруг подпрыгнул как ужаленный: – А цветы?!

– Вон стоят на крыльце и вдоль дорожки, – указал Варгус на ряды корзин и сунул в руку Эршеля женский браслет: – А это сразу надевай ей на руку, не давая опомниться. Женщины ценят решительных в этом вопросе мужчин. Раз сделал выбор – будь смелее, не тяни кота за хвост.

– А если…

– Никаких «если»! Не забывай про Литу! Едут!

Король одернул белый, с вышивкой, камзол, беспомощно оглянулся и, как утопающий за соломинку, вцепился в ближайшую корзину. Выдернул из нее несколько цветков и ринулся по ступенькам вниз, к резво развернувшемуся у крыльца странному экипажу.

– Да где тут дверь? Варгус! Брэн! – рычал он яростно, хлопая свободной ладонью по гладкой поверхности.

– Тут, – раздался от задней стенки до боли знакомый голос ведуньи, и она со смешком добавила: – Не шуми.

– Ясенька!.. – бросился туда Эршель, подхватил осторожно спускавшуюся по лесенке стройную светловолосую женщину и потащил к крыльцу.

Но, донеся до первых ступеней, опомнился, поставил ее так, чтобы смотреть прямо в лицо, и, впихнув в руки душистую охапку, достал из кармана второпях засунутый браслет.

– Дай руку! – потребовал властно и облегченно выдохнул, когда ведунья беспрекословно выполнила его приказ. Защелкнул браслет и прильнул к ее пахнущим молоком пальцам в полном нежности и благодарности поцелуе: – Не могу больше без тебя жить… просто не могу!

– Ёршик мой, – ласково гладила его склоненную голову ведунья, украдкой стирая непрошеные слезинки, – я тоже не могу. Но Лита…

– Уже летит назад. Дилли ее встречает. И Ланс. Он все приготовил к свадьбе, и я тоже. Магистры обещали провести для нас ритуал. Идем, моя королева, тебя ждет платье и венок. Ты и так самая красивая, но этот день пусть будет особенным, самым главным в нашей жизни!

Эршель и сам не понимал, откуда его измученное одиночеством и обидами сердце берет эти слова, но знал точно – они неимоверно важны и нужны для них обоих, эти самые главные клятвы, данные вот так, глаза в глаза.

А Ясвена и не думала сопротивляться или возражать. Он наконец повзрослел, ее умный, хитрый и сильный седой мужчина, начал делать собственные выводы и совершать собственные поступки. И больше никогда не обидит ее недоверием или высокомерием. А раз ему так хочется, она наденет и платье, и все положенные украшения, в таких мелочах ведуньи никогда не идут против своих избранников.