Ирина Туманова - Бег по времени

За кормой тянулся длинный серебристый след, попутный ветер ровно дул в паруса, корабль куда-то торопился по своим делам, не обращая внимания на пассажиров, которым уже некуда спешить.

Настя больше не смотрела вдаль с надеждой и тоской, она смотрела тупо, без всякой надежды и отрешенно думала о том, какой же неудачный оказался этот «медовый месяц».

Посторонний шум на палубе отвлекал её внимание, что-то беспорядочно шумело и приближалось. Настя выглянула из-за угла рубки и от жалости у неё закололо в груди. Она хорошо понимала, что чувствует сейчас нечастная собака! Она сама недавно из-за этого невыносимого чувства совершила подлость и последнюю ошибку. Она уже знала, что значит сохнуть изнутри! И ещё она знала, в отличие от Пятницы, что надеяться им не на что. Она смирилась и ждала того момента, когда станет совсем невмоготу, чтобы легко, обезумевшим от страданий телом перевалиться через борт, в океан соленой воды. А бедное животное ни о чем таком не знало и даже не догадывалось. Пятница уже не злился, он плакал, он просил, он умолял закончить пытку. Грохотала пустая миска, которую он носом толкал впереди себя.

Невыносимо было смотреть на отчаянные, но совершенно бесполезные попытки Пятницы выпросить воды. А он все толкал и гремел пустой миской, пока не добрался до Насти. Потом уселся перед ней с таким просящим выражением собачьего лица, печально моргая, как будто прогоняя слезу, что у Насти что-то порвалось в груди от жалости, беспомощности, сострадания и бессильной ярости.

А Пятница просил и смотрел, смотрел и просил, как может смотреть умная собака, измученная жаждой. Он заглядывал Насте в глаза и удивлялся её недогадливости. Добрая, но глупая хозяйка не понимала. Тогда, для особо непонятливых, он лизнул горячим языком по сухой тарелке – яснее сказать он уже не мог.

Настя очнулась. Она поняла! Но не только то, что хотел сказать ей Пятница. Она поняла, что не может смотреть на мучения лучшего друга, с которым целый месяц жили душа в душу на заброшенном корабле, плечо к плечу в страшной ночи. Неизвестно откуда появились силы, и она легко, как пушинку, поднимает взрослого пса, в котором было больше 10 кило еще живого веса, и тащит к борту, чтоб прекратить его мучения. Пятница не злится, не вырывается, он доверчиво заглядывает ей в лицо, и в его глазах любовь и преданность. Он даже пытается лизнуть Настю в нос. Уже у самого борта ему это удается. И Настя сразу же раскисает от прикосновения горячего влажного языка своего несчастного еще живого пса. Она валится на палубу без сил, сраженная нежностью любимого друга.

Общая беда стерла грань между человеком и собакой, сейчас на корабле мучились и страдали два живых существа. Они любили друг друга и хотели жить.

Пятница затих у Насти на коленях. Теперь он понял, что воду у них отнял какой-то невидимый жестокий враг. Это он мучает его и любимую хозяйку.

Настя гладила Пятницу по голове и казнила себя за очередную «слабость»:

– Я даже не могу тебя избавить от мучений… Я ничего не могу. Я купалась в пресной воде!!! Я сегодня выпила всю оставшуюся воду. И твою порцию тоже. Вот так. Теперь ты больше не будешь пить. И я тоже. Я во всем виновата, я обрекаю нас на страшную смерть! Но я даже не могу сделать её короткой и не такой мучительной… Прости меня, мой милый доверчивый Пятница, я не могу ничем нам помочь.

Собака слушала внимательно и лишь иногда тяжело вздыхала, как будто заранее соглашалась разделить с ней все приготовленные страдания.

Ещё не настало время обеда, а солнце кусалось голодным зверем. От удушливой жары болела голова и плыли перед глазами темные круги. Затылок припекало и Настя чувствовала все признаки приближающегося теплового удара.

«Анастасия» вошла в зону мертвого штиля: паруса вдруг безжизненно обвисли, пропал ветер и стало душно, словно корабль окутали воздухонепроницаемой пленкой.

Облизывая пересохшие губы, Настя переползла в тень. За ней полз верный Пятница. Но даже в тени не было спасения от нависшей духоты. Освежающий ветер куда-то исчез, шхуна качалась на волнах и никуда не плыла.

К полудню стало невыносимо, казалось, что раскаленная, дышащая жаром печь находиться где-то рядом, она вытягивает из тела последнюю влагу и сжигает кислород.

На палубе валялись два распластанных, обезвоженных тела: Пятница лежал на боку, свесив сухой язык и часто, тяжело дышал; Настя лежала рядом, лицо ее было красное, обожженное, губы потрескались и просили пить.