Марк Гурецкий: Ноусфера

– Вы остры на язык и злопамятны, Марк. Серьезно вам говорю, попробуйте что-нибудь написать. Начните хотя бы с дневника. Поверяя бумаге мучительные проблемы, вы сможете частично решить их. Говорю вам это как специалист.

– Возможно, я и последую вашему совету. Но не теперь. Сейчас мне нужно получить то, за чем я вас сюда пригласил.

– Да, разумеется.

Налет веселости соскользнул с Королева, как змеиная кожа. Поднявшись с кресла, он уже не выглядел рыхлым и необъятным. Приблизившись пружинистым шагом к секретеру, на котором он оставил винтажный докторский саквояж, Королев покопался в недрах чемоданчика и извлек наружу не менее старомодный бронзовый метроном. Судя по въевшейся в металл благородной зелени, вещица в самом деле была старинной.

– А почему не маятник с медным диском? – скривился я.

– У меня свой, авторский, метод погружения в трансовые состояния, однако настройка на успешный сеанс требует хотя бы минимального антуража. Точнее, в нем нуждается большинство моих пациентов.

– Это как черные свечи и хламиды с цепями у всяких там ясновидящих?

– Именно.

Перейдя от слов к делу, Королев утратил улыбку. Движения его стали скупы и деловиты, а взгляд – отстранен и прохладен. Он теперь напоминал мне не гиппопотама на отдыхе в луже, а скорее медведя, пробирающегося сквозь чащу к медовым ульям.

– Как мне сесть? – озадачился я.

– Оставайтесь на месте, если вам так удобно.

Прихватив на обратном пути колченогий табурет с мягкой обивкой, Королев оседлал его и устроился рядом со мной – так, чтобы едва попадать в фокус моего зрения. На журнальный столик он водрузил метроном. Тяжелая стрелка приковала мой взгляд, едва начала мерно раскачиваться из стороны в сторону, сопровождая каждое движение звучным металлическим щелчком.

– Вы готовы, Марк? – тихо, как эхо, спросил Королев.

Про себя я задавался тем же вопросом. Готов ли я к тому, что сейчас происходит? А был ли готов к тому, что уже случилось? И смогу ли подготовиться к тому, чему суждено сбыться? Никто не готов к неизвестности. А вот к известности… к ней подготовиться и вовсе нельзя. Похоже, я соврал доктору насчет своих страхов: далеко не все из тех событий годовой давности я мог вспомнить безболезненно. Знание о том, о чем я не хотел бы знать, надвигалось на меня жаркой волной, как магма из раскаленных глубин. Океанская пучина информации, толща сведений плотностью в тысячи атмосфер. Конечно, я не готов. Мы не готовы. Никто не готов.

– Марк?

Я медленно втянул в себя воздух и огладил предплечья ладонями: волосы на руках вздыбились, как от порыва холодного ветра, хотя кондиционер поддерживал в номере комфортную температуру.

– Готов.

– Тогда приступаем. Мне нужно, чтобы вы припомнили день катастрофы. Не спешите к моменту аварии. Отмотайте несколько часов в прошлое. Начните с того события, которое ярче всего отпечаталось в вашей памяти.

Голос Королева был глух и холоден, как полированный металл. Попробовав его на вкус, я ощутил на языке зеленую от времени бронзу. Да, похоже, доктор знал свое дело. Прикрыв веки, чтобы стрелка метронома не резала глаз своим неустанным движением, я окунулся в минувшее, налетевшее на меня калейдоскопом образов, запахов и, что было хуже всего, визгливых оглушительных звуков.

Едва сигнализация умолкла, я опять пнул колесо, чтобы машина вновь зашлась воем и криками. Эту операцию я проделывал с периодичностью раз в пару минут. Когда звон в ушах сделался невыносимым, я с трудом подавил желание оторвать зеркала и расколошматить ветровое стекло монтировкой. Меня сдерживало не самое плохое воспитание, полученное в детстве, и опасение ответных санкций этого придурка, перекрывшего выезд моему форду своим поганым ниссаном. Дожидаться его нисхождения с пятого этажа пришлось минут двадцать. Ни «простите», ни «извините». Сел в свой рыдван с таким видом, будто это я ему загородил дорогу. Передвинув машину ровно на метр вперед, он заставил меня протискиваться в оставленный им просвет, дожидаясь, пока я освобожу ему свое место.

Разумеется, момент, когда до работы можно было домчаться за четверть часа, был упущен. Утреннюю летучку я пропустил в компании таких же неудачников, застрявших в хроническом заторе на Дзержинке. Черт, надо было плюнуть на этот ниссан и насладиться давкой в маршрутке. Михалыч, конечно, постарается меня прикрыть, но если Мегера не в духе, то белый свет мне влетит не в копеечку, а в сотню зеленых (или сколько они там теперь дерут за опоздание без уважительной причины). Старая кошелка решила сжить меня со свету, не иначе. С той поры как я облажался с «Химтэком», она выискивает любой повод, чтобы лишить меня премий и бонусов. Неточность в оценке, задержка со сдачей отчетности, неправильный порядок документов в пакете – и костлявая ведьма орет на весь опенспейс о том, какой я нерадивый. А потом бежит к Самохвалову жаловаться.