Эльвира Суздальцева - Найди меня в Поднебесье

Елена вцепилась в землю, обдирая руки о камни, проползла пару метров и, сделав усилие, смогла подняться. Хватаясь за тоненькие деревца, она шла вперед, к спуску. В горле начались спазмы, хриплое дыхание перехватывало. Сквозь подступающую дурноту послышались человеческие голоса, Елена отчаянно рванулась на них в вечерний туман. И в этот момент последние силы оставили ее.

Девушку привел в чувство жар, палящий кожу. Она приоткрыла глаза, с усилием подняла голову.

Высокий камень, от которого удалось отползти лишь на пару шагов, светился изнутри красноватым пульсирующим светом. Остальные краски померкли, окончательно стемнело. Камень притягивал к себе, призывал, дрожал и переливался. В верхней части, над причудливым выступом, напоминающим нос, загорелись два желтоватых пятна. Пульсация камня приобрела четкий ритм, передающийся по земле дрожью, похожей на гулкое сердцебиение. Камни поменьше, что лежали рядом, вдруг шевельнулись и начали покрываться тонкой сетью красноватых прожилок. Жар стал нестерпимым, трава пожухла и скрючилась. Пульс перебил собой любые другие звуки и ощущения, буквально сотрясая землю, все сильнее и сильнее.

Мощный толчок разметал камни, за которые держалась Елена, нога проехала по скользкой грязи, и, не удержавшись, девушка полетела вниз по склону, обдирая кожу и одежду. Мелкие камни градом покатились вниз. Древесный ствол замедлил падение. Елена обхватила его руками. Онемевшая нога не слушалась. Ниже склон круто обрывался.

Пульсирующий камень раздвоился в глазах, от него отделилась его же призрачная копия. И из жаркого тумана соткалась человеческая фигура. Из камня вверх ударил луч багрового света. Человек подошел к краю спуска и что-то предупреждающе прокричал на незнакомом языке. У него были длинные волосы, в руках он держал лук. Человек крикнул еще раз, скрежещущим хриплым голосом. Затем медленно натянул лук и прицелился в сторону Елены.

Она хотела ответить, но язык не слушался. Стрела с ярким оперением вонзилась в дерево, прошив ее волосы. Человек натянул лук снова, уже более уверенно. Но, одновременно с этим, камень, пульсация которого достигла невероятной силы, раскололся на несколько частей. Вся гора, от подножия до вершины, вздрогнула, ослепительным светом вспыхнули осколки камня, и раздался взрыв. Силовая волна отбросила путешественницу вместе с деревом и кучей камней и накрыла с головой.

Человек на вершине горы опустил лук и замер, склонив голову.

Высеченная искра упала на тонкие пленки бересты. Огонек пробежал по ним вверх и перекинулся на услужливо подброшенные кусочки коры покрупнее. Осветил пальцы с мозолями на подушечках, два бронзовых перстня с недорогими, искусно оправленными камнями. Облизав кору, огонь принялся за тонкие сухие ветки и обнаружил собой довольно грязный темно-зеленый манжет с вышивкой салатного цвета. Манжет переходил в широкий полотняный рукав, далее выявлялся кожаный жилет и шерстяные дорожные брюки. Мозолистые руки с коротко обрезанными ногтями соорудили колодец из нескольких смолистых бревен. Утвердили на шесте помятый котел. Вскоре огонь весело зашумел, загудел и выбросил на штаны рыжий уголек. За пределами кострового света что-то бренькнуло, грохнулось и пронзительно выругалось:

– Четим! Еще раз споткнусь о твой чаранго и спалю его к лешим!

Четим снял с ног ботинки и развернул их голенищами к костру, блаженно вытянул босые ноги.

– Не бушуй. Еще немного времени, и мы будем валяться в чистых постелях и упиваться цветочным медом.

– Если тебя, паршивца, не выкинут в первый же вечер, как в прошлый раз.

– Было б из-за чего! Подумаешь, ущипнул юную лучницу, куда не полагается… а ей, кстати, понравилось. Ханжи!

– Тьфу! И что вы находите в этих лучницах!

– Уж извини, я привык к женщинам без шерсти на лице.

Четим извлек из-за спины неощипанную утиную тушку, во все стороны полетели перья. Собеседник чарангиста, рыжий вазашек Токус снисходительно посмотрел на него и принялся аккуратно чистить съедобные коренья. Через некоторое время в костер с шипением начал капать аппетитный жир. Четим бросил в закипевший котелок горсть сушеных трав и достал берестяную чашку.

Обжигаясь, вазашек и музыкант пили крепкий отвар. Затем Четим взялся за сочную утку, с аппетитом вгрызаясь в мясо, а Токус стал смаковать коренья. Вторую порцию отвара щедро разбавили содержимым берестяной бутыли, запечатанной глиняной пробкой.