Ардмир Мари - Гномка в помощь, или Ося из Ллося

Кабинет, в который мы с грохотом вкатились, был не менее знаком, чем спина в мундире, склонившаяся над столом. Уполномоченный по правам одержимых во второй раз нетривиально пригласил меня к себе. Позабыв о хорошенькой даме, встреченной в порту столицы, он разливал по бокалам коньяк и улыбался. На журнальном столике стояла также заморская закуска и корзинка с местными фруктами.

– Ося, я догадывался, что не пройдет недели, и вы сбежите. Однако, видят угодники, я не сразу вас признал… в костюме врачевателя, с этой жуткой маской.

– Да неужели?!

Я села на саркофаг и погладила притихшего лобастого. Выходит, Врадор спасал похитителя. А замерзшую несчастную гномку глава контроля все так же не видит и не слышит.

– Идея была сногсшибательна, но она меня не провела! – подвел черту самый главный страж отдела, подхватил стаканы и развернулся. – Именно поэтому я смею пригласить вас… Ося?..

Он остановился как вкопанный, с прищуром осмотрел кабинет, а затем принюхался. Ухмыльнулся, учуяв нечто важное, стремительно преодолел разделявшее нас расстояние. Заглянул за тележку с саркофагом, под нее и остался недоволен.

– Не может быть… Но я же чувствую ее присутствие. Отчетливо. – Нахмурился и недолго думая обратился непосредственно к саркофагу: – Осока, вы там?

– Я здесь, – безрезультатно ответила я и показательно забрала стакан из его руки.

Выпила залпом. Прослезилась от полыхнувшего в горле огня и еще долго сидела, пытаясь отдышаться. Все это время Урген Врадор стоял как громом пораженный и оттого очень злой. Шрамы побелели, глаза потемнели, желваки задвигались, открытые в улыбке-оскале зубы заострились, кадык задергался. И вместо того чтобы дать мне воды, еще недавно учтивый страж протянул в мою сторону бумагу и перо с жестким требованием:

– Объяснитесь!

– Ага, сейчас.

Я направилась к столику с закусками, выбрала наиболее крупное яблоко и со вкусом вгрызлась в красный бок. Есть хотелось до жути, но брать в рот что-либо еще попросту не рискнула, лобастый тоже. Вон задохлик уже угостился, до сих пор в себя не пришел, и еще неизвестно, придет ли. С тоской посмотрела в окно, на ухоженные клумбы внутреннего двора, в то время как глава отдела, обращаясь к воздуху над саркофагом, строго продолжил:

– Ося, в ваших интересах рассказать мне все, что произошло. С самого начала! Как вы покинули Бурфо? Кто сделал вас невидимкой? Кто обеспечил вас саркофагом? А самое главное, где Регген?

– Отдыхает, – ответила истинную правду. Пока щенок здесь, маг так уж точно в несознанке.

Вернулась к закипающему ошрамованному, забрала предложенные лист бумаги и перо, села в ближайшее кресло, положила четвероногую кроху на колени и крепко задумалась. Что бы такого соврать, чтобы правдоподобно, недоказуемо и связно с уже сказанным при капитане Маррете и старичке Дийе?

– Ося, не стоит отмалчиваться… – поторопили меня.

– Ага, – согласилась я и положила на лист первую строчку.

«Не орите, мне и так жить неохота».

– Вы поссорились с Реггеном?

«С его зверьем поганым».

– Со зверем? – ласково уточнил глава отдела стражей и присел на подлокотник.

Сдается мне, нельзя писать о звере. Вот как и о способностях графа к порталам говорить нельзя было, о прогулках без трости и о рычании.

«Со слизняками и пауками! Взялась я, значит… поутру уборку делать, чтобы хоть не по обломкам ходить. В домине грязища, пыль и паутина, обломки стен, прожженные дыры…»

– Да, знаю, – попытался остановить меня Врадор. Но я таки дописала:

«А еще плесень и сырость, обломки мебели, осколки стекол и зеркал».

– Понял. Не перечисляйте ни фронта работ, ни комнат, в которых убирались, – поспешил он с уточнениями. – Напишите, что дальше было.

«И вот только я взялась за тряпку, как эти твари взялись за меня! Первые немотой и невидимостью наделили, вторые порталом из Бурфо… А чтобы возвращаться не смела, все мои вещи впихнули в саркофаг!»

Тут я задумалась, что ж про Реггена написать, а Врадор вознамерился меня утешить. Руку на плечо положил и этак ненавязчиво:

– А не хотите ли вы сменить место работы?

«Не горю желанием», – как на духу ответила я. Покосилась на щенка, а его и след простыл.