Кира Стрельникова - Я – нечисть, или Как выжить среди своих

Потихоньку, постепенно дрожь затихала, рыдания, сдавливавшие горло, отступали, и я сумела сдержаться от слез. Вцепилась в Макса, будто боялась, что он исчезнет, и мы так и сидели молча, слушая дыхание друг друга. Я неожиданно обратила внимание, что в привычный и уже ставший таким родным запах какао с корицей вплетаются новые, острые нотки. Необычно, но все равно приятно. Скула слегка ныла, наверняка завтра там синяк будет – как в универ с таким идти?! А может, и не ходить никуда под благовидным предлогом? Посидеть денек дома… Макс аккуратно отстранил, внимательно вгляделся, обхватив мое лицо ладонями, а потом начал осторожно, мягко целовать пострадавшее место. Тоже молча. Удивительно, слова не требовались сейчас, я чувствовала Казанцева каждой клеточкой, и по телу растекалась слабость. Я прикрыла глаза, обмякнув, и, кажется, по щеке все-таки сползла одинокая слезинка.

– Танюша, Танечка… Хорошая моя… любимая…

А вот тут я уже не выдержала, нервы сдали. Всхлипнула, прикусила губу и уткнулась лицом в грудь Максу, давая волю пережитому страху и напряжению. Смутно слышала, как открылась дверь, ощутила, как кто-то еще сел рядом, обнял сзади, и, кажется, машина плавно тронулась с места. Сколько так просидела, не знаю, согреваемая теплом моих демонов, и именно в этот самый момент вдруг поняла, что – все. Никаких старых страхов больше не осталось. Как-то вот сразу приняла происходящее между нами серьезнее некуда, и в моей жизни других мужчин не будет никогда. И не хочу никого больше…

Слезы незаметно прекратились, я затихла, успокоенная и согретая, и даже успела немного задремать. Смутно ощущала, как мою косу распустили и кто-то аккуратно перебирает пряди, но не открыла глаз, пошевелилась, поймав себя на том, что улыбаюсь, и снова затихла. Приятно – осторожные, такие нежные прикосновения к волосам, я словно медленно погружалась в мягкое облако, в котором растворялись остатки напряжения сегодняшнего вечера. Хотелось поскорее домой, в горячую ванну, смыть с себя пережитое – этот оборотень прикасался ко мне! Спрашивать, что с ним стало, не рискнула. Не надо мне знать подробностей. Сколько ехали, не знаю, и, когда машина остановилась, пришлось выныривать из восхитительной дремы в реальность.

– Приехали, – тихо шепнул Димка, осторожно отвел волосы с шеи и коснулся губами изгиба. – Танюш, не уснула?

– Не-а. – Я встрепенулась и подняла голову от груди Макса.

– Тогда пойдем.

Мне почему-то показалось, Димка улыбается.

Он отстранился, и сразу стало прохладнее.

– Спасибо, пап. – От этих слов Жаркова я чуть не отвалила челюсть, уставившись на затылок водителя.

Э-э-э-э… Папа?! Вот это папа Димки?! К моему облегчению, Жарков-старший не стал оборачиваться и почти сразу вышел из машины, словно почувствовав мое замешательство. Не готова я сейчас к столь значительному знакомству. С синяком на половину лица, всклокоченная и слегка зареванная. Димка тоже вышел, и я краем глаза заметила, что рубашки на нем нет. Почему, спрашивать не стала.

– Пойдем? – тихонько позвал Макс.

Мы выбрались с другой стороны, Казанцев потянул меня за собой к подъезду, пока Димка прощался с отцом. Старший демон лишь мельком глянул в мою сторону и отвернулся, я же поспешила за Максом. Он обнял, пропустил вперед, и до пятого этажа я снова путешествовала на его руках. Мр-р-р…

Потом был тихий уютный вечер, пока я отмокала в ванне, Макс и Димка хлопотали на кухне. Мы поужинали, по молчаливому согласию не касаясь того, что случилось совсем недавно. Мой синяк на лице, естественно, не понравился ни одному, ни второму, и, как только я отодвинула от себя пустую тарелку, меня усадили на диван и занялись лечением. А я и не знала, что они умеют! Точнее, умел Макс. Через несколько минут осторожных, нежных поглаживаний синяк перестал ныть, а вскоре и совсем исчез – в этом я убедилась, посмотрев в зеркало.

С завтрашним днем мои демоны решили категорично и единогласно: я никуда не иду, остаюсь дома. И носа не высовываю на улицу. Ну… спорить не стала. Дома так дома, фильмы посмотрю, книжки почитаю. Не страшно, если в начале семестра пропущу. Но как бы ни было уютно сидеть на диване в гостиной, в обнимку с планшетом, прислонившись к теплому Димке и положив ноги на Макса, пришла пора ложиться спать. Меня отправили в спальню первой, не став ломиться следом и дав время переодеться – учитывая прошлые попытки при каждом удобном случае поприставать, это вообще не похоже на Казанцева и Жаркова. Я удивилась, умилилась и почему-то засмущалась, пока переодевалась в свою пижаму. Потом забралась под одеяло, свернулась калачиком, дожидаясь демонов. Сон не шел, несмотря на полный переживаний вечер. Видимо, мои нервы оказались крепче, чем я думала, ну или до конца все же не верила, что со мной случится что-то плохое. Сейчас… проснулось волнение, сердце застучало часто-часто, и во рту стало сухо, то и дело тянуло облизать губы. Подушка рядом пахла Димкой, и к аромату можжевельника и свежести примешивалась тонкая сладковатая нотка какао и корицы. Блин… Я неровно вздохнула, перевернулась на живот, обняв свою подушку. Прислушивалась к малейшему шороху за дверью и все равно не услышала, как к ней подошли, только увидела, как она открывается. Глаза уже привыкли к густому полумраку, и я их не закрыла, даже узрев, что на Димке, кроме собственно нижнего белья, больше ничего нет.