Вера Чиркова - Свадьба отменяется. Смотрины

– Спасибо, Гизелиус, ты снял камень с моего сердца, – смущённо пробормотал Дорданд, понимая, что отец никогда не поступил бы так опрометчиво.

– Такова моя обязанность. – Магистр беспечно пожал плечами и брызнул холодной водой на Эртрайта. – Идите спать, утром собирались выехать пораньше.

Новоиспечённый секретарь довольно фамильярно похлопал по плечу своего хозяина, но тот даже глаз не раскрыл, отнюдь не желая расставаться с тёплым местечком. Тогда Дорд решительно сдёрнул его с кресла и едким тоном осведомился, где милорд желает спать: под лестницей, вместе с мышками, или на коврике у кровати магистра?

– Эй, а это кто?! – отшатнулся Райт, заслышав чужой голос.

И ошеломлённо шлёпнулся назад в кресло, поняв, что и сам говорит как-то не так.

– Неужели у меня такой голос? – подозрительно нахмурившись, обернулся к магистру Дорд, озадаченный не меньше Райта.

– Именно такой, – безапелляционно сообщил Гизелиус бдительно уставившимся на него лордам, – люди никогда не узнают собственный голос, услышав со стороны. Поверьте мне, Райт сейчас говорит точь-в-точь как Дорд. Разница в другом: милорд никогда не смотрит так растерянно. У тебя три дня, ученик, чтоб научиться хоть немного подражать уверенному и твёрдому взгляду герцога.

– А мы не можем… представить, будто на водах он немного… как бы это сказать… разрешил себе расслабиться?! – неуверенно предложил Эртрайт, украдкой строя своему отражению в зеркале самые невероятные гримасы.

– Попробуй представь, – саркастически фыркнул Дорданд, – а я посмотрю.

– Кстати… а как его зовут? – попыхтев с минуту, но так и не сумев представить такого невозможного поворота событий, решил сменить тему подложный герцог.

– Действительно, – обернулся к магистру Дорд. – А ты же обещал всё продумать?!

– Вот список. – Начиная понемногу раздражаться, магистр протянул клочок пергамента. – Выбирайте!

– Атан, Батан, Ватан, Гатан, Дитан… Какие-то собачьи клички! – Дорд недовольно поджал губы. – А ничего поизящнее не было? Мы вроде договаривались, что секретарь будет из знатной семьи?

– Тогда Ронофан или Моледикт. – Гизелиус пожал плечами и недвусмысленно указал гостям на дверь. – Можете подумать на досуге.

– Еще смешнее. – Внезапно Дорд понял, что изо всех мужских имен ему нравится именно то, которым он теперь называться не может, – своё собственное.

– Ты в этом облике немного похож на моего троюродного брата… – задумчиво бурчал Райт, первым топая по коридору – их комнаты были в другой стороне, – его зовут Сигизмунд…

– Издеваешься? – понял расстроенный потерей любимого имени герцог. – Так я ведь могу и передумать! Идём назад к магистру!

– Ну почему сразу – издеваюсь?! Просто пытаюсь натолкнуть тебя на мысль…

– А натолкнёшься сам, и не на мысль, а на мой кулак… – пригрозил Дорд, на самом деле никогда и пальцем не тронувший кузена.

Но вовсе не был он таким уж правильным и добрым, просто не мог после обстоятельств их первого знакомства. И тут ему пришла в голову замечательная мысль.

– Меня зовут Кайдинир, коротко Кайд, – торжественно объявил он кузену и важно прошествовал в собственную комнату.

А через миг выскочил оттуда с невероятно сердитым лицом и, отстранив изумлённого Райта от его собственной спальни, захлопнул перед ним дверь.

Эртрайт ошеломлённо постоял, соображая, что всё это означает, затем, так ни до чего и не додумавшись, осторожно заглянул в отвергнутое другом помещение.

На столе важно восседал полупрозрачный фантом Гизелиуса и держал в руках написанный огненными буквами пергамент.

– Здесь спит ГЕРЦОГ! – издевательски сообщала понятная только друзьям надпись.

Утро наступило как-то очень скоро, и Дорд чувствовал себя совершенно невыспавшимся, когда услышал мелодичный звонок, будивший гостей в охотничьем домике. Ещё не открыв глаза, милорд, напрочь забыв спросонья, что спит в чужой комнате, попытался слезть с постели не в ту сторону. Стена очень убедительно ему об этом напомнила, а зеркало, в котором Дорд собирался разглядеть ушибленный лоб, испортило настроение ещё больше, выставив навстречу злое лицо чужого черноволосого мужчины.

От неожиданности мгновенно проснулось и сработало натренированное на внезапные атаки чувство самосохранения. Дорданд отпрыгнул от зеркала и схватился за кинжал, и лишь тут до него дошло, что никакого нападения не было. Герцог расстроился ещё больше, с чувством прорычал неподобающее его светлости простонародное выражение и отправился умываться.