Андрей Бородин - АКОНИТ 2018. Цикл 1, Оборот 1

Себай, как и остальные, смотрел внутрь комнаты, туда, где у тяжёлого стола стоял Смотритель маяка. Худой мужчина лет пятидесяти с глазами старика, облачённый в невзрачную мешковатую кофту и штаны цвета сырой земли; а вот плащ из тонкой кожи, крепящийся серебряной пряжкой на плече, выглядел произведением искусства.

Синяя щетина вокруг тонких губ смахивала на пыльцу или крошки.

— Меня зовут Тушумах, — представился колдун. — Запомните это имя. Возможно, одному из вас, когда всё закончится, оно приглянётся.

— Ты Дьявол?

Тушумах оставил вопрос Чена без ответа. От подобных банальностей со временем начинает тошнить.

— Ладно, начнём.

И Смотритель маяка послал на людей волну тошнотворных образов. Страх скрутил желудки, заставил дрожать, но не распалил агрессию.

Верзила бросился к захлопнувшейся двери и замолотил в неё огромными чёрными кулаками.

— Остановите меня! — крикнул колдун, заставляя стены исторгать бледные руки, которые потянулись к людям; на пальцах блестела тина и слизь.

Себай смотрел на нечто ужасное, выбирающееся из щелей, моля о спасительном обмороке. Бородач закричал — что-то невидимое для других опускалось на него с потолка.

А потом Себай увидел Чена. Мальчишка нёсся на Тушумаха. На белом лице зрели зёрна пота. Руки сжимали. саблю. Эта картина явилась для Себая откровением.

Сразу же исчезли все кошмарные видения — колдун переключился на атакующего мальчишку. Несмотря на то, что он добивался именно этого, его посетило разочарование. Эти взрослые тряслись и плакали от наседающих иллюзий, вместо того, чтобы уничтожить их создателя, а хлипкий мальчишка оказался храбрее всех.

Но.

Смерть от руки сопляка показалась Смотрителю маяка. недостойной? Чушь! Он давно понял, что в смерти нет достойности, как и низости. Она — простой билет; и поезд ждёт, детки, не задерживайте кондуктора.

Однако такой вариант постановки смутил Тушумаха. Он встретил Чена ударом вытянутой руки. Кровь хлынула из носа мальчика, словно вода из сточной трубы во время дождя. Сабля упала на пол, ноги Чена подломились, и он завалился на бок.

Тушумах, не дав мальчику упасть, одной рукой рванул его под поток и швырнул в угол. Мальчишка закричал, когда ударился о конструкцию из прутьев, — один из металлических штырей вспорол ему бедро. Пытаясь сцепить края рваной раны, он извивался на полу. Тёмные струи сочились сквозь пальцы.

Себай отступил в тень колонны.

— Давайте же!

Колдун потянулся к сознанию бородача и заставил его кинуться на негра-красавца, параллельно толкая верзилу присоединиться к схватке. Коснулся невидимым щупальцем головы Серого Костюма.

Себай нашарил на стене древко топора. Неожиданно он понял, что хочет изрубить Смотрителя маяка на куски. Жаждет крови. Перед ним стоял не человек, во всяком случае — уже не человек. Тварь, повинная в этом хаосе, должна умереть.

Как сжечь раковую опухоль…

А потом всё закружилось. События происходили настолько быстро, что не могли быть правдой. Настолько жестокие и кровавые, что отметали мысли о лжи.

Тушумах перестарался.

Он хотел ужаснуть людей, дать почувствовать вкус крови, ощутить неизбежность выбора: спасение принесёт только смерть их мучителя, Тушумаха.

Он слегка подтолкнул их, возбудил жажду насилия, кинул в схватку друг с другом, но сразу отпустил, чтобы полнота его власти обескуражила людей, сгруппировала против него.

Четвёртого — того, что прятался за колонной, — он оставил про запас.

Но в людях проснулись звери. Загнанные, испуганные и от этого ещё более опасные. Они кинулись друг на друга, сломленные и осквернённые безумием.

Бородач сбил с ног негра в костюме, разорвал узел галстука, воротник, и вгрызся в тёмное, лоснящееся потом горло. Он ампутировал зубами щитовидку, ногтями добрался до пищевода. Потоки жидкости хлынули ему в лицо. Безумец не сразу понял, что его левая ступня больше не принадлежит ему, а отсечена и насажена на меч большого негра. Он пополз на расхитителя его плоти, и даже смог его повалить, несмотря на множество колотых и рубленых ран. Они пожирали и кромсали друг друга, пока пыльный воздух высасывал их души.

Вши покидали остывающую плоть.

Тушумах сплюнул от омерзения — глупо было устраивать бойню, здесь, в маяке. Потом абсурдность мысли выдавила из него улыбку: чистота жилища больше не должна волновать его.

Он сделал шаг вперёд, наблюдая за аппетитной тенью, которая выпадала из-за колонны. Воздух благоухал новыми ароматами: кровь, испражнения, оттенки мёртвых тканей. Сейчас бы вобрать в себя всё это, заполнить опустошённые резервуары…