Андрей Костанян: Восьмой цикл

Раз в тысячу лет (по Арейскому исчислению) Высшие собирались вместе. Совет разбирал итог правления бога Арея [1] Арей — главный населенный мир в этой метавселенной. Он был заселен уже при появлении Высших. и начинал игры за это звание. Высшие, в душе экспериментаторы, а не властолюбивцы, но иногда их творения приносили Арею большие беды, поэтому пришлось ограничить право вмешиваться в мировой порядок смертных.

Казраэль пришел одним из первых, в облике человека. Когда появлялись другие, они впервые начали собираться группами перед началом. И Казраэль знал почему. Пошел слух, будто этот мир и окружающая его метавселенная не единственная, и что из нее можно вырваться. Но для этого нужно много силы.

Впервые эти Игры были введены 7 циклов правления назад. После того, как погиб Теноц, один из них. Он нарушил высший закон Этики [2] Законы Этики — объективные физические и этические законы метавселенной. и исчез. Казраэль помнил, как это случилось. Никто из них не знает, откуда появились эти законы, но все помнили их всю свою жизнь. И все время нарушали. Но оказалось не все законы можно нарушить. Теноц создал народ, не знавший боли и смерти, и довольно быстро они решили, что могут захватить весь Арей. Города падали пред ними, они истребляли все живое. Теноц в ужасе вмешался в законы метафизики Арея и стер даже следы их пребывания в Арее. И исчез. Даже Высшим по законам Этики нельзя так кардинально вмешиваться в устои истинного мира, коим и является Арей…

Совет собрался.

Через некоторое время Игры начались официально. Каждый игрок выбирал себе ребенка любой расы, руководил им, обучал, но не мог открыться до совершеннолетия избранника. На время игр разрешалась ограниченное вмешательство Высшего. Победитель становится богом Арея, истинного мира, получает право на почти полное вмешательство в дела мира и использовании Силы Арея.

Малика разбудил звук воробья. Этот занудный птенец каждое утро будил его, и на каждую его угрозу сжечь воробушка в печке, отвечал насмешливым чириканьем. Малик потянулся, и начал свою излюбленную зарядку. Она помогала не просто проснуться и подготовиться к новому дню, но и тренировала его как мага. Заключалась она в охоте за этим воробьем с помощью различных заклинаний. Но ловил его он редко, птица была мастером не только действовать на нервы, но и в уклонении от любых нападок. Почти каждое окончание зарядки сопровождалось издевательским победным чириканьем. Вот и в этот раз воробей его обставил и нахохлившись сидел на его столе и нагло чирикал вперемешку с уханьем. Малик не сомневался, что это явное издевательство над его персоной.

А день у Малика намечался непростой. Сдача экзамена на взрослость, ему уже двадцать один год. Малик тяжело вздохнул: «Эх, хорошо Тошибе, он сын старосты, он с самого детства готовится с лучшими мастерами, а я…». Помимо остальных сложностей, которые и так подстерегают юнцов при сдаче экзамена, Малик устроил себе дополнительную… После знакомства с гномами, все меньше юношей выбирали в изучении чародейство, и вот он сдает в своем классе единственным. Все остальные выбрали кто целительство, кто военное дело и охоту, кто правления стези, а особенной популярностью пользовалось изучение техники и строительство механизмов, и все благодаря влиянию рядом живущих гномов. «Еще лет 200 назад никто о технике сложнее повозки и не слыхивал, все как-то магией обходились, а тут, будь оно не ладна, эта встреча с гномами. И откуда они взялись? Те пещеры постоянно обыскивались, в поисках редких пушных подземных животных, и никаких гномов до той встречи не видели. А теперь он один одинешенек, сдает престижнейший ранее экзамен… Эх, даже подсказки спросить не у кого».

Не раз у него уже возникали сомнения в правильности выбора жизненного пути, но в такие моменты всегда вспоминалась одна история из детства. До двенадцати лет он не пользовался у детей популярностью. Нет, они его не обижали, просто не дружили, не понимая, как можно добровольно столько времени корпеть над пыльными трактатами, да и его заявление, что он будет чародеем, в нынешнее время не придавало любви среди сверстников, а лишь служило причиной многих насмешек с их стороны. Особенно любил над ним подшутить Тошиба, главный сорвиголова класса.