Андрей Бородин - АКОНИТ 2018. Цикл 1, Оборот 1

Заинтригован? Так возвращайся вновь, в следующий оборот великого цикла! Мы будем ждать. И кто знает, что за видения предстанут на наших страницах в следующий раз.

Жёлтая лента реки неспешно вытекает из тонкой щели горизонта… Скалы древних зданий бессмысленно таращатся в ее мутную глубину. Базальт и гранит набережных, позабыв о былой каменной прочности, осыпаются вниз чёрной и красноватой мёртвой пылью, добавляя реке тонкую каменную взвесь новых строительных материалов для укрепления дна и расширения берегов. Уровень реки, довольно долго остававшийся неизменным, с течением времени незаметно растет — или это сам город постепенно погружается в земные недра, позволяя реке разливаться всё шире? Грязные волны уже омывают лапы прозрачных сфинксов, царственно разлегшихся на нефритовых парапетах, когда-то находившихся высоко над водой. Возможно, пройдёт ещё совсем немного времени — и грандиозные статуи окончательно исчезнут под неумолимо прибывающей водой, но пока еще величие их остаётся сильнее покушающейся на них стихии.

На крышу одного из самых высоких зданий выбирается младший брат каменных сфинксов.

Белый кот — единственное живое существо в грезящем городе. Кот медленно идет по периметру крыши. Пыль и песок, принесенные ветром из пустыни, окружающей город, ведут неслышную запись его шагов.

Старый город уснувшим чудовищем разлегся под его лапами. Зеленые глаза кота вмещают в себя весь окружающий мир.

Мир невелик.

Тысяча-другая зданий в несколько десятков этажей с бессмысленным упорством продолжают сопротивляться неумолимому времени. Стекла их окон, некогда прозрачные, покрыты теперь слоем пыли, изредка смываемой случайно заблудившимся в пустыне дождем, изрезаны долгим абразивным воздействием песчаных бурь, кое-где выдавивших или разбивших стёкла в прочных оконных рамах. Тот же слой пыли лежит и внутри зданий, в покинутых комнатах и коридорах, на причудливых дворцовых статуях и в закоулках трущоб, ибо нет никого, кто способен потревожить ее сонное спокойствие.

В городе стоит сухая, сонная жара. Асфальтовые реки, вытекающие из недалёкого древнего горного массива, медленно текут по дну глубоких каньонов-кварталов. Когда-нибудь их источник иссякнет — и покажется дно, скрывавшееся под слоем битума, несущего с собой мелкий щебень и песок.

Белый кот смотрит вниз, встав над обрывом взгроможденной людьми искусственной скалы, изъеденной правильными рядами окон-пещер. Взгляд его скользит по лежащим внизу крышам, по развалинам, не выдержавшим невидимого состязания с Вечностью.

Вдали виднеются зазубренные минареты разрушающихся заводских труб, изгрызенные непрекращающимися ветрами, что приносятся из пустыни.

У подножия этого храма машин и металла еще видны кое-где плети ржавых рельс, некогда связывавшие этот город с другими, подобными ему. Рельсы, засыпанные битым кирпичом, занесенные песком, тянутся к самому горизонту, стягивая стальным ремнём талию пустыни под нависающим брюхом горного массива.

Город — пряжка на этом ремне. Узор ее странен и причудлив. Нечто непристойное проскальзывает в чертах медленно разлагающегося организма из стекла металла и бетона. Сухой воздух пустыни долго хранил его мумию. Хранил, пока в покинутый город не вернулись желтые воды реки, ставшей ядом для его мертвых камней.

Белый кот прибыл сюда по реке. Где-то за горизонтом она подхватила кусок деревянного моста, на котором находился маленький четвероногий пассажир из страны живых.