Эшли Дьюал: У истоков Броукри (СИ)

Ох, мои опасения подтвердились. Это молодой парень, примерно моего возраста, ну, может чуть старше, и, наверняка, он пострадал в той перепалке, о которой известно моему брату. Но тут же в моей груди, будто сирена, взвывает здравый смысл. На парне потертые штаны, черная кофта. И если он и участвовал в потасовке, то явно не на стороне Мэлота.

Черт, кажется, он пришел из-за стены.

На удивление я не колеблюсь. Решительно стискиваю зубы и приподнимаю парня за талию. Он стонет, а я тихо шепчу:

— Все будет в порядке. Я вам помогу.

Незнакомец морщится от боли, а я осматриваюсь, думая, что же мне делать. В нашей больнице его не примут, придется пересечь стену, но если я и решусь — люди узнают, кто я и непременно доложат отцу — Эдварду де Веро — владельцу лесоторговой корпорации и по совместительству, злейшему врагу каждого, кто живет за завесой и ждет отмщения. Не думаю, что меня горячо примут, да и потом вряд ли отпустят.

Я задумчиво прикусываю губы, а затем неожиданно замечаю, как из-за угла плетется по дороге Мария — наша домработница. Она одета в нелепое, длинное пальто, хотя воздух теплый и приятный, и на ее ногах тяжеленые туфли с квадратными носами. Раньше она со своей семьей жила за стеной, но после того, как мы предложили ей работу, она переехала в наш район, только к западной части от Броукри. Там всегда очень тихо, а ей не хотелось попасть в неприятности: любой, кто выбирался из-за завесы и прислуживал богатым, был предателем и получал по полной программе от своих же сородичей.

— Мария! — тут же восклицаю я, но руки от плеч парня не отнимаю. — Мария, я здесь!

— Мисс Адора?

— Прошу, помоги мне.

— Что вы делаете?

Женщина сначала смиряет меня ледяным взглядом, но затем шокировано застывает, и ее широченные брови ползут вверх.

— Ему нужно помочь, — поясняю я, — он ранен.

— Позвать врача?

— Нет, Мария, он с той стороны.

— О, боже, как вы о нем узнали?

— Случайно увидела из окна.

— Надо оставить его на центральной площади у Броукри. Уже утром его найдут, так и знаете. Утром он будет в порядке.

— А что если он не доживет до утра? — Я взволнованно перевожу взгляд на парня. Он еще совсем молод. Как и я. Как и мой брат. Что заставляет людей идти на риск? Так ли это сложно, думать, прежде чем кидаться в океан с акулами? — Я не брошу его на площади.

— Хотите рассказать родителям?

— Нет, что ты! Конечно, нет. Тогда он умрет еще быстрее.

— Но что мы можем сделать, мисс Адора? — Мария подходит ко мне и с сожалением глядит на молодого парня. Наконец, я вижу нечто похожее на доброту. — В больницах его не примут. Вы ведь понимаете. А идти к стене…

— Нет. Мы не расскажем о нем никому. Мы… — я облизываю губы, — мы вылечим его.

— Что?

— Отнесем его к тебе.

— Ко мне?

— Да. В моем доме его найдут, а о тебе никто и думать не станет. Так и поступим.

— Но, мисс Адора, — нервно восклицает Мария, когда я поднимаюсь на ноги, — разве у вас нет иного выхода? У меня могут быть проблемы.

— И ты оставишь его здесь? Оставишь его умирать?

— Я не…

— Хватит болтать, Мария. Помоги мне.

С трудом мы поднимаем незнакомца с земли. Женщина бурчит что-то на испанском и кряхтит, будто старуха, однако я уверена, что она сама не оставила бы парня умирать, не смогла бы пройти мимо. Отличительная черта бедняков — странная причастность к горю каждого, кто неоправданно страдает. У них есть чувство справедливости и чувство любви и горечи. Они не бросили бы умирать того, кто этого не заслуживает. Они бы взвесили все за и против. Мои же родители, гуляя вдоль стены, просто бы прошли мимо. Быть может, у отца возникло бы желание позвонить нашему лечащему врачу — Антуану Ревье, но только в том случае, если бы умирающий был нужным ему человеком или выше его по статусу. Я не утверждаю, что все богачи — хладнокровные самолюбцы, но большинство из них уже и не помнит: как это, ощущать волнение за живое существо, а не за бизнес или деньги.

Дом Марии большой. Он похож на особняк богатого наследника, в действительности же его делят три семьи, в каждой из которой по пятеро детей, и у некоторых из этих детей уже тоже есть дети. Однако эти условия гораздо лучше тех, что у многих проживающих за стеной. Из моего окна открывается вид на гигантские сооружения многоэтажных домов, и некоторые квартиры располагаются на крышах других квартир, в свою очередь стоящих у основания еще каких-то квартир. Выглядит это так же, как рисунки Индийских Кварталов в моих книгах: ужасающе и впечатляюще.