Ребекка Ройс: Глаза в глаза

Однако отчаяние уже достигло всяческих пределов, поэтому она и пришла сегодня сюда – просить этих людей о помощи. Ничто другое не заставило бы ее войти в двери изолятора и ждать встречи с директором «Уютного рассвета» в выцветшей от времени неуютной комнате. Лучше несколько часов просидеть в кресле у стоматолога, чем десять минут на этом жестком чудище.

Аддисон знала, что никто здесь не бросится ей на помощь сломя голову.

Потерев лоб, она осмотрелась. Комнату обставляли приблизительно в семидесятые и с тех пор, судя по всему, ничего не переделывали. Все, на чем можно посидеть, обито кожзамом. Стены увешаны фотографиями мужчин и женщин в брюках-клеш. Настенные часы, от беспрестанного тиканья которых у Аддисон готова была разыграться мигрень, были такими ярко-розовыми, что больно смотреть. Мало того, в помещении стоял тяжелый запах плесени. Кто-то явно забыл включить влагопоглотитель.

А может быть, то был запах ненависти ко всей ее семье, который источал каждый сантиметр здания. Не секрет, что в учреждениях вроде этого к «Уэйд Корпорейшн» относились, мягко говоря, непочтительно. А все благодаря тому, что тридцать лет назад дедушка Аддисон сыграл не последнюю роль в принятии важных решений. Само собой, если дед узнает, что она явилась сюда, наплевав на его мнение, то слетит с катушек, и Аддисон придется много лет заглаживать перед ним вину. Она громко вздохнула. По крайней мере она будет знать, что испробовала все. Как бы то ни было, она обязана сдержать обещание, которое дала Джинн.

Джереми всегда был и остается на первом месте.

- А что? Ты ведь знаешь, как на мне сказываются нервные потрясения. – Тетя Морган шептала в телефон так громко, что вполне могла бы прекратить притворяться, будто старается не нарушать тишину. – Бедный мальчик! Представь себе, в каком мы отчаянии, раз вообще о таком подумали. Аддисон говорит, это наша последняя надежда. А ты сама знаешь, она не из тех, кто станет преувеличивать.

Аддисон закатила глаза, после чего пренебрежительно глянула на тетю Морган. Та или не заметила, или решила попросту не обращать на племянницу внимания.

- Тетя Морган, пора уже слезть с телефона.

Стоит тете вывалить все не в те уши, и у СМИ будет крайне удачный день. Аддисон уже представляла себе заголовки. Все назовут очередной «загадкой Уэйдов», и приверженцы теории заговора толпами повалят к их дверям. Начнется кошмар наяву.

- Да-да, ладно. Аддисон хочет, чтобы я положила трубку и прекратила ее игнорировать.

Аддисон прикусила губу, чтобы не состроить гримасу, хотя внутренне содрогалась от рыданий. Дражайшая тетушка была в корне не права. Как бы Аддисон ни любила тетю Морган, эта женщина редко прислушивалась к голосу здравого смысла. Даже в лучшие дни она умела потрепать племяннице нервы.

А сегодняшний день был одним из худших.

Услышав щелчок телефона, Аддисон откашлялась:

- Кто это был?

- Беатрис Хайфа.

Аддисон кивнула. С этой женщиной она была знакома почти всю жизнь. Беатрис и Морган выросли вместе, и Аддисон знала, что Беатрис хотя бы подумает, кому можно, а кому нельзя доверить информацию об их бедах. Так или иначе, все обо всем скоро узнают. Это лишь вопрос времени. Даже близкие друзья любили посудачить об Уэйдах.

- Дорогая моя, я очень рада, что ты послушалась и взяла меня с собой.

Аддисон похлопала тетю по ноге.

- Я тоже рада, что взяла тебя с собой.

Она сказала чистую правду. Это испытание было бы гораздо сложнее, если бы ей пришлось проходить его в одиночку. Слишком много времени наедине с собственными мыслями – и мигрень обеспечена.

- Я знаю, ты вполне способна справиться со всем сама. Видит бог, именно этим ты уже несколько недель и занимаешься. Но подобные заведения построили еще до твоего рождения, и тебе никогда не приходилось иметь дело со «странными». Они наверняка попытаются обвести тебя вокруг пальца. – Тетя Морган понизила голос и опять громко зашептала, как до этого в телефон: - Мало того, они даже могут украсть твои мысли!

Термин «странные» был политкорректным названием для тех, кто обитал в изоляторах. В список менее снисходительных входили слова вроде «уроды», «демоны» и «приспешники Сатаны».

Такие названия ужасно бесили Аддисон, а ведь еще хуже дела обстояли в более религиозных частях страны. Слова «приспешник Сатаны» она собственными ушами слышала из уст своей четвероюродной сестры из Сан-Франциско. Даже в Нью-Йорке, где жила Аддисон, люди с удовольствием дали бы забросать себя тухлыми яйцами, лишь бы на них не повесили ярлык «аномальные».