- За Присциллу. А почему мы пьем средь бела дня?
Родс улыбнулся:
- Есть еще одна причина, почему я хотел, чтобы этим делом занялся кто-то другой.
- Ты не ответил на мой вопрос.
- Терпение. – Глаза Уилла сияли, и Спенсер мысленно застонал. У его наставника сформировался план. Почти тридцать лет Спенсер наблюдал, как работает этот человек, и теперь знал: что бы ни произошло, сбить Уилла с пути не удастся. – Это, друг мой, прекрасная возможность.
- Отыскать ребенка?
- Разумеется.
- Разумеется.
- А еще, – Уилл потер руки, - заслужить бесконечную благодарность Уэйдов и показать им, что нам можно доверять. Тогда, быть может, они поддержат закон, который в этом месяце будет рассматривать Совет.
- Не думаю, что мы заслужим хоть какую-то благодарность, когда я приведу их к останкам мертвого племянника.
Смерть Присциллы доказала, как опасно говорить людям то, чего они не хотят слышать. Как опасно говорить им правду, с которой они не могут смириться.
- Но ты можешь показать им, что обладаешь такой же человечностью, как они. Что к тебе можно и нужно относиться с уважением. – Уилл прищурился, и Спенсер тут же почувствовал себя так, будто ему опять двенадцать лет. – Ты ведь справишься с этим, Спенс? – Голос Родса так и сочился скепсисом и сомнениями.
- Могу попытаться. – Наверное. Как минимум Спенсер надеялся, что может.
- Вот и хорошо. Теперь иди готовиться. И постарайся не слишком сильно бодаться с Аддисон Уэйд. Веди себя прилично, делай свое дело и, бога ради, не пугай ее. А потом возвращайся домой и порадуй всех нас историями о том, как ужасно иметь с ней дело.
- Может быть, она вовсе не такая ужасная, - пожал плечами Спенсер.
- Не позволяй себя одурачить. Я имел дело с Уэйдами в течение всей своей карьеры. Они именно такие ужасные люди, как о них говорят. И даже чуть-чуть хуже.
- Теперь ты говоришь, как один из них.
- Вон из моего кабинета.
Направляясь к двери, Спенсер улыбнулся. Мысленно он уже собирал вещи. Но внезапно остановился.
- Серьезно, Уилл, разберись с юнцом, который проектирует те защитные сигналы. Это какой-то кошмар. К тому же очень опасно. Если кто-то решит прорваться сквозь эти щиты, у тебя на руках будет экстрасенс с мертвым мозгом.
- Что именно ты слышал?
- Отвратительную детскую считалку.
- Какую?
- Из тех, которые помогают запомнить алфавит.
- Впервые слышу.
- Ну вроде этой: «С: Меня зовут Спенсер, моего брата – Стивен, мы из Сарасоты, любим есть Сливы. Т: Меня зовут Тревор, моего брата – Трэвис, мы из Трентона, любим есть Тыкву».
- И кто-то это постоянно повторяет?
- Да.
- Разберемся. С такой чушью в качестве щита можно легко сойти с ума.
Чтобы его никто не побеспокоил, Оливер отключил сотовый. Аддисон – родная внучка! – не отвечала на звонки. Ситуация непривычная, но выходить из себя причин пока не было. В конце концов, так устроен современный мир. У женщин такие же права, как у мужчин, а это значит, что они имеют право исчезать, когда взбредет в голову. К тому же ему еще предстояло посетить собрание Совета. И необходимо было целиком и полностью на этом сосредоточиться, а не переживать, почему внучка на время испарилась.
По крайней мере Оливер надеялся, что не навсегда. У членов его семьи была странная привычка исчезать, а потом появляться уже мертвыми.
Он посмотрел на звукоизолирующие окна от пола до потолка в наружной стене. Их разработала «Уэйд Корпорейшн», и эффект от них был просто волшебный. Внутри помещения не было слышно ни единого звука с улиц, по которому можно было бы определить, в какой точке мира установлены эти окна. Однако те, на которые смотрел Оливер, были установлены в его самом любимом месте на всей планете – в двух кварталах от Музея естествознания в Нью-Йорке, на Сентрал-Парк-Уэст.
Идеальное место, чтобы править миром. Здесь как будто сталкивались и смешивались между собой история и современность. И никто не прошел бы мимо – настолько это здание и его окрестности поражали воображение.
Тридцать четыре года собрания Комитета проводились в одной и той же комнате. Каждый раз, оказываясь в этом знакомом до мельчайших деталей помещении, Оливер отстраненно размышлял, не странно ли, что решения, которые меняют целые жизни, принимаются в такой скромной обстановке. Самый обыкновенный черный стол для переговоров, красные стулья с жесткими спинками, на стене – большой телевизор, по которому изредка проходили видеоконференции. Наверное, так выглядели тысячи конференц-залов по всему миру.
Читать дальше