Маргарита Бурсевич: Логово серого волка [СИ]

Хлопок тяжелой двери и я осталась одна среди звенящей в ушах тишины.

Мне дали время. Вот только на что? Помолиться? Пожалеть себя? Или это возможность осознать, что именно меня ожидает? Не думаю, что они оговорились, обмолвившись о моей казни. Вот только уверена, что это будет чем-то большим — расправой. Но за что? За то, что вмешалась в их дела? За то, что позволила ребенку оборотня появиться на свет? За то, что Грей Вульф знает об их поступке? За то, что им теперь тоже придется заплатить за содеянное? Или они надеются, что лорд соседних земель не осмелится сунуться на «чистую» от оборотней территорию? В отличие от них я видела его глаза. Он придет. Непременно придет и они ответят за то, что совершили. Но увижу ли это я?

Как бы сильно не владел страх моими мыслями, измотанное тело взяло верх, и я провалилась в тяжелое забытье. Сон урывками накрывал меня и снова отступал, позволяя «насладиться» всей гаммой разнообразных болезненных ощущений. Так я и плавала между сном и явью.

Утро пришло вместе с лязгом замка на двери. Потом последовало шарканье ног.

— Время пришло.

Этот голос мне знаком. Староста деревни — отец Леи.

Меня рывком поставили на ноги и снова потащили на улицу. Пока шла, слышала шуршания одежды и много приглушенных голосов. Меня вели вдоль выстроившихся людей, словно преступника перед казнью. Некоторые из них выкрикивали проклятья, другие бросали в меня камнями и гнилыми овощами. Я больше не слушала, не думала, не чувствовала. Я только гадала: сожгут, повесят или забьют камнями?

Меня резко дернули за онемевшие руки, заставляя остановиться, отчего я застонала в голос. Боль прострелила запястья. Путы ослабли и руки плетьми повисли вдоль тела. Потом связав запястья уже спереди, зацепили их веревкой, поднимая над моей головой и привязывая к столбу. Теперь я практически висела, опираясь на землю лишь кончиками пальцев ног. Боль прокатилась волной от рук к ногам и, заблудившись, осталась со мной.

— Мы всегда смотрели сквозь пальцы на черные дела ведьм с болота. И чем отплатили они за нашу доброту? — громкий голос старосты прокатился по центральной площади. — Они отплатили нам смертью наших детей.

Его голос почти сорвался на визг.

— Она убила мою дочь! Мою любимую девочку.

Возмущение в толпе стало громче.

— Пусть она поплатится за содеянное.

Люди в согласии стали повторять его слова. «Пусть поплатится» — раздавалось со всех сторон.

С меня рывком сдернули рубаху и она тряпкой повисла на бедрах, оголяя меня до талии. Я оказалась не готова к первому удару плетью и взвыла от боли. Второй, третий удар был ничуть не легче. Я кричала, срывая голос, не заботясь о гордости. Такую боль невозможно терпеть молча, невозможно игнорировать и думать о чем-то отстраненном. В голове бьется только одна мысль — «больно». Еще до пятого удара я потеряла сознание и провалилась в блаженное небытие.

В себя я пришла от выплеснутой в лицо ледяной воды. Повязки на лице уже не было, видимо сползла, отяжелев от воды. Откашливаясь, я судорожно вздрагивала, чувствуя каждую новую рану на своей коже. Мне не дали прийти в себя и продолжили мучительную экзекуцию. Я больше не кричала. Не потому что не хотела, а потому что просто не могла. Я теряла сознание еще несколько раз, но меня снова и снова возвращали, чтобы насладиться жалобными стонами, которые я еще издавала время от времени.

Целую вечность спустя, сквозь стучащую в ушах кровь, я с трудом расслышала слова:

— Оставьте ее здесь подыхать, — выплюнул староста, и толпа стала расходиться.

К счастью, боль была сильнее моего ослабшего тела, а приводить меня в чувство было уже некому, а потому я с благодарностью нырнула во тьму.

Стервятники. Именно так можно описать этих тщедушных священников в грязно-коричневых рясах. Пришли с «требованием», а сами боятся даже глаза поднять. Очень боятся. И не зря. Я могу быть по-настоящему страшным, особенно если очень хочу, а сейчас я этого очень хочу. Запугать их настолько, чтобы они прислали того, кого я жду не первый год. Пусть он придет сам.

Южные земли уже несколько лет являются моей собственностью, отвоеванной в честном бою. И неважно, что она мне не нужна была тогда и не нужна сейчас. Она лишь разменная монета, средство достижения цели. Ее прежний владелец мой кровный должник, а я не прощаю долгов, тем более тех, которые оплачиваются жизнью.

При осаде замка он успел скрыться через тайные тоннели, но не успел забрать припрятанное богатство, именно оно заставляет этих святош появляться на моем пороге снова и снова. Служители бога? Корыстные, жадные, алчные. Он пообещал им большие деньги за их заступничество и монастырь Святого Иосифа предоставил свои стены для защиты. Но его беда в том, что тайник находится на моей территории, и добраться до него можно только двумя способами: прийти за ними тайком или отобрать земли вместе с сокровищами.