Марина Андреева: Селена

Внутри лежали какие-то бумаги. Их осторожно сдвинула в сторонку, и нащупала заветную шкатулку. Первым желанием было схватить её и бежать прочь не оглядываясь, но я всё же уложила бумаги на прежнее место, закрыла сейф, аккуратно вернула картину на прежнее место и лишь потом бесшумной тенью выскользнула в коридор.

Выбраться из здания оказалось непросто. После бала, большая часть прислуги не спала — наводя порядки, постоянно приходилось прятаться в нишах, во избежание нежелательных встреч. И на улицу выйти через центральный выход не удалось. В холле постоянно кто-то находился, пришлось как в детстве выбираться через чёрный ход в подсобном помещении при кухне. Благо время было ещё ранее и там не было ни души.

Ночной двор встретил пронизывающей ночной прохладой. Поёжившись, подумала: не вернуться ли за более тёплой одеждой? Но оглянувшись на темнеющую на фоне ночного неба махину здания, передумала. В этот раз, удалось вырваться незамеченной, повезёт ли в следующий? Неизвестно. А рисковать не хочется. Мне итак предстоит ещё как-то пробраться за стены замка.

Семья наша не богата, а минувший бал сильно подорвал наше финансовое положение. Я слышала, как об этом разговаривали родители ещё накануне мероприятия. Но мама настаивала на том, что эти траты окупятся, и отец согласился. Сейчас же в целях экономии нигде не горело ни единой магической лампы и мне это было на руку. Двор окутан мраком, но свет звёзд и луны никуда не делся. Возле ворот стража с факелами прогуливается, но они далеко. Откуда-то слышны приглушённые голоса.

Осторожно, стараясь держаться в тени здания, крадусь к хозяйственным постройкам. Миновала кузню, из которой вопреки обыкновению не доносится ни звука, пробралась к конюшне и замерла в растерянности: что делать дальше?

— Отвезёшь это в село, старосте. Он там разберётся, — словно в ответ на мои мысли, послышался голос управляющего, сменившийся на звук удаляющихся шагов.

Следом ворота конюшни распахнулись и минуту спустя оттуда медленно выползла старая кляча, волокущая за собой телегу. Мимолётного взгляда на кусок мешковины наброшенный на содержимое повозки, хватило чтобы метнуться следом. Как оказалась внутри? Сама не поняла. Сжалась вся, подобрав под себя подол юбки и плаща. Прислушиваюсь. Тихо. Только кобылка порой всхрапывает, цокая копытами, да телега поскрипывает. Значит не заметили.

Носа коснулись запахи съестного. Наверное, это в честь моего совершеннолетия остатки отправили в село, на радость простонародью. Наготовлено-то было с запасом, а сохранить продукты сложно. В животе заурчало, напоминая о том, что пребывая под впечатлениями, я так и не поела во время праздника. Тихонько пошарила рукой, нащупала какую-то корзину. Пироги! Сцапала первый попавшийся, засунула в рот и чуть не заучрала от удовольствия. С мясом. М — м-м… Вкуснотища…

— Тпр — р-ру — у-у… — раздалось снаружи и у меня кусок в горле застрял, а сердце в пятки ушло.

Перед мысленным взглядом уже предстала картина: вот откидывают полог из мешковины… в глаза бьёт свет факелов…

— Не дают выспаться Семён? — пробасил один из стражников.

— А что делать? Мы люди подневольные, — вздохнул в ответ извозчик и тут же послышался скрип вращающегося барабана — открывались ворота.

Внутри всё ликует: я смогла! До последнего не верилось, что удастся выбраться из замка. Ан нет! Вот он — позади! Я даже приподняла осторожно кусок мешковины, чтобы собственными глазами в этом убедиться.

Пока тряслись по бездорожью успела набить желудок всякой снедью, и в одну из корзин навалила еды всякой разной впрок. Кушать-то захочется, а где её — еду-то брать?

Пару раз извозчик останавливался. То нужду справить, то дорогу впереди посмотреть, один раз откинул кусок мешковины и потянулся к ближайшей корзине, а у меня в это время едва ли сердечный приступ не приключился. Вот если б заметил? Но нет, обошлось.

На въезде в селение повозка притормозила. Места у нас дикие. Леса вокруг, говорят зверьё всякое водится да люди лихие порой возле тракта встречаются, посему селения обнесены частоколами. Вот он и пошёл договариваться, чтобы воротины отворили, а я тем временем выскользнула из телеги, и прихватив свою сумочку и корзину укрылась в ближайших зарослях.

Раздался звук вытаскиваемого засова, и оттягиваемых в сторону тяжёлых воротин. Всё это перемежалось пыхтением и приглушённой бранью. Скрипнула телега. Видать извозчик под уздцы заводил кобылу. Опять пыхтение и ругань, сменившиеся тишиной. Только где-то вдали филин угукает.