Оксана Лукаш - Любовь сквозь века

Плакала Любань горько, за любовь свою неразделенную, жизнь зря потраченную, казалось ей, давно она все слезы выплакала, а они все лились и лились из глаз потоками. Перегорела в ту ночь в ней вся любовь к Михасю. Уважение осталось, все же отец детей ее, да горечь и сожаление, что не совладала она с собой, когда молодой была. Может и встретила бы того, кто полюбил бы ее. К Милане с того дня отношение женщины изменилось, насколько отец не мог налюбоваться дочкой, настолько мать не могла ее видеть, все в ней ее смущало и не нравилось. Чем старше становилась девочка, тем более необычной и непохожей на других детей она была. Задумчивая, мудрая не по годам, как и отец на ходу могла выдумывать и рассказывать всякие небывалые истории малышам. Что не попросишь, все сделает. Вроде и мала еще, а уже должна и дом подмести, и матери с обедом помочь, но все норовила, улучшить момент и сбежать в лес. Там было ее царство, какая -то невиданная сила, берегла девочку в лесу. Собираясь за грибами да ягодами, местные кумушки брали с собой Милану, зная, что девчушка обязательно выведет их на богатую поляну, и еле донесут они полные лукошки до деревни.

Сегодня, все в их доме было, как обычно, та же горечь от невнимания и нелюбви мужа пронзала Любань насквозь. Она смотрела ему в спину, первый раз волной закипела ненависть к нему, и злая радость от того что, постарел он, осунулся, хотя с виду, все еще был сильным, полным жизни мужчиной, но прожитые годы, полные забот и труда давали о себе знать.

День шел своим чередом, и Любань вздохнув, занялась, хозяйством. Набежали дети, в избе стало шумно, не до думок и горестей. Одному пирожок, другому подзатыльник, жизнь вернулась в привычное русло.

Глава 5

Лютый вошел в деревню. Утро было студеным, срывался мелкий снежок. Вскоре, стужа отступит, но пока еще рано, еще зимняя пора –навье время. Люди косились на чужака. У какой– то дородной бабы Лютый спросил о том, где ему найти старшин. Баба указала на избу в самом центре деревни и спешно скрылась. Такая реакция людей была привычна для Лютого, значит, у бабы есть здравый смысл и инстинкт самосохранения, усмехнулся своим мыслям ведун.

Войдя во двор к старшине, Лютый оглядел справное хозяйство и зашел в избу. На лавке сидел старик, с виду больной и немощный, но это была лишь видимость.

– Кто таков будешь?

– Здрав будь хозяин. Зови меня Лютый. Я жрец Темного. Помните еще про Требу ему? Не забыли ? Ваш черед отдать причитающееся.

Старик не поморщился и не пошевелился, поманил пальцем мальчонку, которого не заметил поначалу Лютый: Ну, ка дите, беги зови бабку Славию, да дядьку Никиту.

– Ты ведь ни к одному, ко мне пришел? Так ведь Лютый? Мы ждали тебя. Славия увидала еще вчера твой приход и девочку, которую ты решил забрать. Ты помнишь ведун, треба только тогда треба, когда отдана от чистого сердца, добровольно?

– Никто вас неволить не станет, но и ты старик вспоминай, что бывает с теми, кто не отдал требы.

– Помню, Лютый, помню, еще те времена, и не спорю с тобой. Ты проходи, садись – не побрезгуй моим стариковским обедом. Отдохни с дороги. Ты к нам ненадолго, надо думать. Решение примем, да пойдешь себе дальше.

Вошла бабка Славия, за ней крепкий мужичонка с куцей, всклокоченной бородой.

Первым заговорил хозяин дома: Кого выбрал на требу Темный?

– Милану,– был короткий ответ.

– Почему мы должны отдать ее тебе, Лютый? Где доказательство, что ты жрец Темного?

– Славия, ведь ты видела меня еще вчера в чаше с водой, и я тебя видел. Предначертанное свершится, хотите вы того или нет. Не уйдет со мной Милана и деревни вашей не станет. Эту зиму пережили, хорошо, а дальше, как Силы рассудят. День вам на решение, не решите, пойду к ее родителям сам.

– Девочка больна, -промолвила Славия.

Лютый усмехнулся: болезнь ее поправима, поболит да пройдет. Я слово свое сказал, черед за вами,– ведун встал, и не говоря ни слова, вышел из избы.

Собравшиеся переглянулись.

– Что делать будем? Пошли к отцу Миланки, к Михасю. Девчонку надо отдать, вот и весь сказ.

– Ой, Никита как у тебя просто все, не твою же Катерину забрать решили.

– Полно тебе Славия, полно, сказали бы Катю отдать, пришлось бы нам с матерью с дитем прощаться. Ничего не поделаешь. Жить все хотят. Треба Темному, по справедливости, как издавна заповедано, да дедами велено. Перечить не след. Отдавали до нас и нам суждено.

– Твоя правда Никита, так было всегда, не нам нарушать закон. Пошли к Михасю.