Анастасия Шмуратко - Морион. Часть 1

– А ведь мы считали их порядочными, – донеслось до ее ушей.

Теперь девушка ясно видела вокруг себя врагов, злобные взгляды которых едва не довели ее до безумства. Ее разум вновь впал в беспамятство, поэтому остатки суда проплыли мимо ее ушей. Только лишь к тому моменту, когда инквизиция обратилась к ней с вопросом о признании своей вины.

– Но ведь это все неправда, – одними лишь губами проговорила она и закрыла лицо губами.

– Обвиняемая не признает своей вины. Инквизиция возьмет это в свои руки. Суд окончен.

Потом ее бросили обратно в камеру, и с тех пор прошла неделя с каждодневными пытками и попытками вытянуть из нее признание, что она занималась колдовством. Олеся выбрала для себя определенную тактику и решила молчать до самого конца. Она не могла признать себя виновной в том, чего не совершала.

В те моменты, когда она оказывалась одной, все ее мысли крутились возле одного человека – помещика. Она понимала, что это и есть его способ отомстить. Он хотел показать свое превосходство и именно это сделал. Только вот Олеся больше не чувствовала страха перед ним, ей было уже все равно. Она лишь хотела собственными руками придушить этого отвратительного человека, который окончательно сломал ей жизнь.

«Если я выйду отсюда, то заставлю его страдать. Всех заставлю страдать».

Но были только лишь мысли, так как она понимала, что никогда не сумеет вырваться из лап инквизиции. Теперь ей суждено погибнуть в этих четырех стенах, а ненавистные ей люди окажутся безнаказанными. И эти мысли порой сводили ее с ума, и девушка в эти моменты окончательно терялась в глубине своего сознание. И только очень сильный стресс мог вернуть ее обратно.

– Эй, очнись.

Олеся мотнула головой и открыла глаза. Сквозь туман она не сразу увидела человека, стоящего перед ней. Но этот голос ворвался в ее разум, словно стрела. Девушка злобно оскалилась, взглянув на помещика, которого вовсе не заботило ее состояние.

– Все еще пытаешься отрицать судьбу? – насмешливо поинтересовался он. – Я впечатлен. Тюрьма порой меняет людей, хотя я все еще вижу в тебе предмет своего обожания. Не знаю, наверно, это было слишком жестоко с моей стороны, но у меня не было другого выхода. Ты практически заставила меня сделать это, так как я не люблю непокорных людей. Теперь, я надеюсь, ты выучила этот урок.

Олеся продолжала сверлить его взглядом.

– Молчишь? Понимаю, ты немного на меня обижена. Мне и самому не очень приятно поступать так с тобой. Наверно, я слишком импульсивен. Но оставим эти сантименты. Я хочу услышать от тебя, готова ли ты теперь стать моей? Если ты скажешь мне да, то эти истязатели оставят тебя в покое. Я смогу с ними договориться, а потом мы с тобой уедем далеко отсюда и сможем жить новой жизнью. Ты даже можешь на меня обижаться, но прошу лишь согласиться. А если ты откажешь, то испытаешь на себе весь ужас высшей меры наказания.

Олеся пристально посмотрела в его наглые глаза. Не будь цепей она бы уже давно набросилась на этого урода и вырвала ему глаза. Она бы сделала это с жадным удовольствием. Но она была бессильна, поэтому смерть этого человека так и осталась в ее мечтах.

– Ты лишил меня жизни, – прошептала она. – Ты убил мою мать. Ты настроил всех дорогих мне людей против меня. Неужели ты в самом деле решил, что после всего этого я соглашусь на твое предложение? Уж лучше смерть, чем я пойду с тобой.

С этими словами она плюнула прямо в лицо помещику, который тут же взорвался от возмущения и ненависти.

– Грязная оборванка, мало тебя били. Ну ничего, теперь-то я буду уверен, что ты получила по заслугам. Готовься к самому худшему, потому что никто не смеет относиться ко мне подобным образом.

Его гнев внезапно позабавил девушку, поэтому она разразилась диким смехом. Даже после того, как помещик ударил ее несколько раз по лицу, она не переставала смеяться. И этот смех был самым жутким, что только слышали люди в своей жизни.

5

О ней забыли.

Уже несколько дней в камере не появлялись люди, никто не тревожил ее относительный покой своим присутствием. Олеся была с одной стороны рада, но угнетающая тишина сводила с ума ее и без того обессиленный разум. Она настолько привыкла видеть вокруг себя одни и те же лица, которые хоть и пытали, но все же вносили разнообразие в ее жизнь. Теперь же вокруг стояла гулкая тишина, которую даже нарушить было страшно.

«Они решили, что лучше сгноить меня здесь, – постоянно думала девушка, обессилено повиснув на стене. Оковы на руках уже не казались такими тяжелыми, они уже стали частью собственного тела. Организм изнывал от нехватки пищи и воды. Девушка даже в ужасе осознавала, что ей не хватает этих диких побоев. Ведь после них она все еще чувствовала себя живой. Теперь же она просто коротала свои дни, не шевелясь и не понимая, сколько времени ее мука уже продолжается.