Дин Лейпек - Это все придумали люди

Но я терпела, потому что у меня была моя путеводная звезда, моя морковка, за которой я бежала, как послушный измученный ослик. Завтра я шла на концерт, и в моей жизни это могло считаться большим событием. У меня не было компании, с которой я могла бы приобщиться к концертной жизни. Родители водили меня в детстве на классику, но когда я начала готовиться к поступлению, у меня больше не оставалось на это ни времени, ни сил. Пару раз я ходила со школьными подругами на что-то, что нравилось им и не нравилось мне, и больше этот опыт не повторялся.

Мы с Мишей шли на джаз. У меня был мужчина, который мог купить билеты и повести меня в клуб на джазовый концерт. Поэтому даже идиот, почти сломавший ногу подрамником, уже не сильно меня расстраивал.

Я давно думала о Мише как о своем мужчине. Тот факт, что он не мог называться моим мужчиной в полном смысле этого слова, не очень меня смущал. Мы негласно считали, что строим высокие отношения и что до стадии менее высоких еще не дошли.

Конечно, мне не очень нравилось, что с нами шел Мишин старший брат. Гораздо интереснее было бы сходить вдвоем. Кроме всего прочего, родители два дня назад уехали на Шри-Ланку, и несколько раз в мою голову закрадывалась мысль, что, наверное, это подходящий случай перевести наши отношения на новый уровень. Не то чтобы мне как-то особенно этого хотелось, просто я считала, что это будет по-своему правильно.

Но с нами шел Сандр, высокий, молчаливый, загадочный, и это несколько нарушало картину идеального свидания. Конечно, вряд ли он тоже поедет провожать меня в Медведково, но почему-то мне казалось, что от него можно было ожидать и такого. Он показался мне немного странным, этот брат.

Перед концертом мы встречались в метро. Когда я приехала с классическим пятиминутным опозданием, они оба уже ждали там, и издалека особенно бросалось в глаза, как они на самом деле похожи. При этом Мишка не пытался снять кальку с брата, как это часто бывает в подобных случаях. Просто они оба были такими. Как немецкие рапидографы, ни с того ни с сего пронеслось у меня в голове.

Мы вышли на улицу, на холодный февральский ветер, и Мишин брат остановился закурить. Он по-старомодному прикуривал от спичек, и под резкими порывами это получилось не сразу. Мы с Мишей ждали, стоя в нескольких шагах от него. Я мерзла и думала, что из-за этого чертова пижона сейчас окончательно продрогну в своем стильном коротком пальто. Купил бы себе зажигалку.

Зазвонил телефон. Миша посмотрел на номер, пробормотал «мама» и поднес трубку к уху. Некоторое время он задавал вопросы в духе «что? где? когда?» и неопределенно мычал в ответ. Наконец сказал «скоро будем», и я услышала протестующие интонации на том конце. Миша отключился.

– У мамы машина сломалась. Она в Митино.

– Едем к ней? – спросил брат, элегантно затягиваясь.

Миша посмотрел на него, а потом на меня.

– Ты ведь очень хотела сходить на концерт?

Я молчала. Я очень хотела сходить на концерт, у меня вообще были далекоидущие планы на этот вечер, никак не связанные с Митино и поломанными машинами. Но говорить об этом сейчас казалось не очень вежливым.

– Знаете что, – сказал Миша после минутного раздумья, – давайте вы вдвоем пойдете, а я поеду к маме. Я вообще-то не очень люблю джаз.

Брат вскинул брови. Я молчала. Перспективы вечера менялись стремительно.

Миша торопливо посмотрел на часы в телефоне.

– Значит, решили, – сказал он, хотя никто еще ничего не решил. – Все, мне пора. Хорошего вечера!

И он сбежал вниз по ступеням так стремительно, что никто из нас не успел ничего сказать. Мы стояли у входа в метро. Неловкость ситуации холодным сквозняком обдувала мне колени. Отлично, подумала я саркастически. Вечер удался.

– Черт, – пробормотал Сандр, глядя себе под ноги, – надо было поехать с ним.

Я кивнула. Мы еще немного постояли – и пошли в сторону клуба.

Потом я часто пыталась понять, о чем думал Миша, оставляя свою девушку со своим старшим братом. Наверное, он просто настолько беспокоился за маму, застрявшую в незнакомом Митино, что как-то не подумал обо всей немыслимости происходящего. Самым логичным, на мой взгляд, было бы отпустить Сандра и спокойно идти в клуб вдвоем. Но Миша вбил себе в голову, что это он непременно должен спасать маму, а я непременно должна сходить на концерт, и в этом раскладе все выглядело довольно разумно.

А может, он и впрямь совсем не любил джаз.

В клуб только начали пускать, мы долго топтались в длинной очереди на вход. У гардероба Сандр принял у меня пальто с каким-то легким автоматизмом, исключающим галантность. Мы сели за столик, он спросил, буду ли я что-нибудь пить. Я отказалась. Он взял себе стакан минеральной воды. Концерт долго не начинался, подчеркивая свою модность. Мишка написал мне, что он нашел друга, живущего в Митино, они вместе отбуксировали машину к другу во двор, и теперь он с мамой едет домой. У меня сразу отлегло от сердца. Раз у них все было в порядке, мы вроде как вполне имели право получать удовольствие. По крайней мере, так казалось мне. Не знаю, о чем думал Сандр. Он молчал и делал иногда небольшой глоток своей минералки.