Элизабет Чандлер: Родственные души

— Посмотри на меня, — мягко сказал он. — Я не вижу твоего лица…

— Тогда мы квиты, — тихо сказала она.

— Я хотел бы прикоснуться к тебе снова, — сказал ей Тристан. — Я хотел бы обнять тебя. Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии.

Лейси скривилась.

— Это единственный способ, чтобы ты оставил меня, — ответила она вполголоса, потом посмотрела на него пристальным взглядом, в ее темных глазах засверкал его золотое сияние. — Если только… если я не оставлю тебя первой. Хорошая идея, Лейси. Не жалеть, не плакать, — сказала она решительно.

Потом она повернулась и начала спускаться на кладбищенскую дорогу.

— Лейси? — крикнул ей вслед Тристан.

Она продолжала идти.

— Лейси? Куда ты идешь? — крикнул Тристан. — Эй, Лейси, ты даже не попрощаешься?

Не оборачиваясь, она подняла руку и пошевелила пальцами, накрашенными в ярко-фиолетовый. Потом она скрылась за деревьями.

Окна сонного города, которые Тристан проходил мимо на обратном пути с кладбища, как и окна дома его родителей, которые он заглядывал в последний раз, каждое окно в большом доме на вершине хребта были темные.

Тристан обнаружил трех девушек спящих на полу в спальне Айви: Бет с ее круглым, нежным лицом в лунном свете, Сюзанну, ее копна черных волос была разброшена, как блестящие ленты, по подушке, и Айви между подругами, наконец-то защищенная.

Но девушки не знали, или, по крайней мере, делали вид, что не заметили, как Филипп забрался в спальню Айви и спал сейчас в ее постели, он лежал головой у нижнего края, где он мог слушать их секреты.

Тристан коснулся его своим золотым свечением, не хватало только Эллы в этой тихой сцене, он сидел в тишине в течение длительного времени, позволяя спокойствию комнаты просочиться в него, не желая нарушить сон Айви, не желая терять время, оставшееся ему. Но это закончится, он знал это и когда небо начало светлеть, он начал молиться.

— Дай мне в последний раз побыть с ней, — просил он, затем опустился на колени рядом с Айви.

Сосредоточившись на кончиках пальцев, он провел ими по ее щеке. Он почувствовал ее мягкую кожу. Он мог прикоснуться к ней снова! Он чувствовал ее тепло! Глаза Айви распахнулись. Она удивлено оглядела комнату. Он коснулся ее руки.

— Тристан? — она села, и он убрал назад локоны ее золотых волос.

Она улыбнулась и потянулась к волосам, чтобы дотронуться до них, там, где он только что коснулся ее.

— Тристан, это ты?

Их мысли совпали, и он проскользнул в ее разум.

— Айви.

Она быстро встала и подошла к окну, обнимая себя.

— Я думала, что никогда не услышу твой голос снова, — прошептала она. — Я думала, что ты ушел навсегда. После событий на мосту, я больше не видела твоего света. Не вижу и сейчас, — сказала она ему, хмурясь и глядя на свою руку.

— Я знаю. Я не понимаю, что происходит, Айви. Я лишь знаю, что изменился. И что я больше не вернусь…

Она кивнула, принимая то, что он сказал, со спокойствием, это удивило его. Потом он увидел ее дрожащие губы. Она дрожала и выглядела так, словно громко плачет, но она ничего не сказала.

— Я люблю тебя, Айви. Я никогда не перестану тебя любить.

Она прислонилась к окну, глядя на сверкающую и тусклую луну. Она смотрела на нее сквозь слезы.

— Я молился, чтобы еще хоть раз поговорить с тобой, — сказал он. — Чтобы сказать тебе, как сильно я люблю тебя, сказать тебе, что буду любить. Кто-то другой был предназначен тебе, Айви, и ты предназначалась для кого-то другого.

Она выпрямилась.

— Нет.

— Да, люби, — сказал он мягко, но твердо.

— Нет!

— Обещай мне, Айви…

— Я не могу обещать тебе ничего, кроме того, что я буду любить тебя всегда, — она плакала.

— Послушай меня, — умолял Тристан. — Ты же знаешь, я не могу остаться.

Темная ночь оживилась дождем, и новые слезы заблестели на ее щеках, но он был вынужден уйти.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Люблю тебя. Люби его.

Тогда Тристан выскользнул из ее сознания и увидел ее, стоящей у окна, в утреннем свете. Он отступил назад и наблюдал, как она опустилась на колени и положила руки на подоконник, зарывшись в них лицом. Он отступил еще немного и увидел, что ее слезы высохли, а глаза закрылись. Когда он отступил в третий раз, Тристан подумал, что позади него взошло солнце, разрушая тусклую ночь на тысячу кусочков серебра.

Он резко повернулся на восток, но блестящий круг света не был солнцем. Он не знал, что будет дальше, но понимал, что этот свет означает для него, и Тристан решительно шагнул в него.