Kирa Cтрeльникoва: Скажи мне «да». Возвращение

Нахал. И наглец, к тому же — не собирается уступать ей дорогу. Леди Лэйр молча возмутилась: это он предлагает протискиваться мимо, что ли?! Улыбка с её лица не исчезла, она старалась изо всех сил сохранить вежливость к гостю, хотя внутри всё клокотало от взметнувшихся эмоций. Внимание постороннего мужчины вдруг стало безумно раздражать, захотелось одёрнуть и поставить наглеца на место.

— Прошу прощения, мне надо пройти, — она посмотрела в тёмно-серые глаза пограничника, голос девушки звучал ровно.

— Пожалуйте, — он совсем чуть-чуть посторонился, и эта наглая ухмылка с его лица так и не ушла.

Так вот, значит. Ладно. Нери чуть повела плечом, поджала губы и смело шагнула вперёд, но повернулась к Оррику спиной. Ещё не хватало, чтобы он с высоты своего роста ей в вырез заглядывал. Только вот Нери не ожидала, что широкоплечий гость прижмёт её к стене, его руки стиснут талию, и около уха раздастся чуть хриплый, тихий голос:

— А вот так даже лучше… Какая у тебя упругая попка…

Упомянутой частью тела Нерас отлично почувствовала, насколько этот обнаглевший Лэйр рад её видеть. Сердце тревожно стукнулось о рёбра, к горлу подкатил горький ком, и возмущение переплавилось в злость, даже ненависть. Нери ладонями упёрлась в каменную кладку и, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сорваться на грубую ругань, ответила:

— Уберите руки, будьте так любезны. Мне второй супруг без надобности.

— А кто говорит о супруге, сладкая? — с тихим басовитым смешком отозвался Оррик и… его горячие губы прижались к изгибу шеи Нерас.

Она дёрнулась, резко отведя назад локоть и попав настырному поклоннику в бок — эмоции поднялись горячей волной, больше терпеть подобные наглости девушка не собиралась. А локти у Нери острые… Объятия разжались, она поспешно отступила на несколько шагов и повернулась к пограничнику. Глаза защипало от внезапно подступивших злых слёз, вдруг захотелось устроить настоящую, качественную истерику, наорать на обнаглевшего гостя, стукнуть побольнее. Нерас стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони — боль слегка отрезвила, ровно настолько, чтобы суметь ответить этому Оррику.

— Думаю, Рахерду не понравится, если он узнает, как вели себя гости в его доме, — ровно произнесла она, а у самой от ярости перед глазами летали красные мошки. — Надеюсь, больше подобных неприятных моментов не будет. Доброго дня, лэрд.

Она поспешила скрыться от Оррика, торопясь вернуться к себе — эмоции требовали выхода, и чем быстрее, тем лучше. Показалось, за углом мелькнуло светлое платье прислуги, но когда Нерас завернула, никого не увидела. Добравшись наконец до своей комнаты, она несколько мгновений бездумно смотрела сквозь стену, а потом, вспомнив неприятное происшествие, то, как к ней прижимался этот мужчина, её окатило такое чувство гадливости, что леди Лэйр резко стало плохо. Она едва успела добежать до фарфоровой вазы в уборной, как весь завтрак оказался там. Прополоскав рот от противного кислого привкуса, Нерас обессиленно прислонилась к стене и тихо заплакала. Она не понимала, в какой момент возмущение перешло в острый приступ жалости к себе и тоске по мужу, да и вообще, Нери не отличалась склонностью к истерикам и излишней слезливостью. Но эта вот выходка пограничника… Слёзы закончились так же внезапно, как начались, буквально через несколько минут Нерас уже окончательно успокоилась, и недавнее происшествие снова вызывало больше раздражения и злости, чем стыда и страха. Она позвонила служанке — несмотря на то, что совсем недавно её выворачивало в судорожных спазмах, Нери вдруг ужасно захотелось есть. Причём, не вообще, а — хорошо прожаренного чёрного хлеба, натёртого чесноком, от одной только мысли о нём у девушки рот наполнился слюной. И запить всё это свежим молоком… Она умылась, поправила причёску и остановилась у окна, рассеянно глядя на дорогу к городу, ладонь леди Лэйр неосознанно легла на живот. Скорее бы Рахерд вернулся, ей начало казаться, что с каждой минутой она скучает всё больше. Крепла уверенность, что задержка не просто так, и очень хотелось обрадовать мужа долгожданным известием.

Эзор впервые за долгое время чувствовал что-то, похожее на раздражение: Шаино, хоть и не вмешивалась напрямую, играла грязно. Покровитель Реффердов не сомневался, Снежинка попала в руки Саламандры не без участия хитрой бессмертной. Наверняка навела на неё Адонию, других вариантов, как эта Рэйя узнала про Триинэ, не было. Нахмурившись, Эзор побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, рассеянно глядя в окно, на скрытые облачной дымкой далёкие горные пики. Перед его глазами стояла комната в постоялом дворе, и горящий предвкушением взгляд Рэйи, и отчего-то эта картина заставляла нервничать. Ему не нравилось, как Саламандра льнула к Триинэ, и гораздо больше, чем когда к ней прикасались Огненный или его Проводник. Эта смелая девочка, не побоявшаяся покинуть отчий дом, пусть и немного наивная, но такая привлекательная в этой своей наивности, задела что-то в застывшей душе бессмертного.