Гор Гальян - Алиса и Любовь

… Не знаю, Валя, любила ли ты тогда меня или сейчас, жива ты или нет, но столько страданий, сколько ты – никто не причинял мне … никто. Ради тебя отрекся от друзей, соседей, родителей, своих и лучших дней, пренебрег предрассудками ради тебя, потому что ты сказала так: если будешь без ног, то и тогда буду любить тебя. Может поэтому я и верил тебе? Всегда, пока не кончилось это… Всегда… Но пока что все было хорошо, ты познакомила со своей старшей сестрой Олей… В отличие от тебя она была высокой, красивой брюнеткой. И более умной, наверное. Но мне ты быть может и нравилась за свою наивность. Как писал Бальзак: истинно добрые только гении и глупцы. А в жизни все относительно, и каждый играет все эти роли, от дурака до гения, в зависимости от ситуации.

Я приехал к себе домой, сказал, что женюсь. Мама плакала. – Ты позоришь всех нас. Сердце разрывалось на части. – Прости, если можешь … Я влюбился, я не виноват. Сначала жили у Вали, потом помирились, переехали к нам. Сыграли свадьбу. Жили год. Ссорились, мирились. Снова ссорились. Пока не родился сын.

… Невинные руки простирались к небу. Небеса прорвало, грянул гром и полил дождь, смывая грязь с дороги, по которой я шел. Я дошел уже до поворота, за которой стояла скала и за которой пропадала дорога. И стало легче, бред это или нет, но он должен кончиться. Хватит играть роль шута, хочу стать самим собой. Хочу увидеть вас, мои дети … Володя, Давид и Томочка … И дай Бог сил мне перейти и эту вершину, увидеть свет твоих небес. Верни Надежду мне, Радость и Любовь …

… Через пять дней у тебя день рождения… Любовь моя… моя жена Мариета. Тюрьма, что может быть ужаснее тюрьмы? Помнишь, как мы любили друг друга? А может не любили, и все это была игра? Не знаю, кто-то внушил, что я уже мертв, что я уже … компьютер, а ты – программист, запрограммировавший эту игру, и что ты вместе с ними издеваешься над моими чувствами к … тебе (?)…

… Как ты посмела, пусть невольно, оскорбить нашу любовь, поверив им, ублюдкам, превратившим, тем самым, нашу жизнь в абсурд? Это жестоко, бесчеловечно… Ты выбрала игру для меня? Для чего? Мариета… Ради денег? Оглянись, их нет, но если будут, утекут, как и эта река в никуда… И мы остались по обе стороны реки, и ты не хочешь переплыть, и я не могу. Так и наши годы, проведенные друг без друга, уйдут в никуда. Жизнь под микроскопом не для тебя и не для меня. Более омерзительной лжи я не встречал никогда. Даже если это Голливуд. Да же если это гениальная (?) игра. Даже, как мне объяснили потом, это кино про Азил, а может наврали специально, чтоб я продолжал играть, и любой мой ход, правильный он или неправильный – это продолжение игры? Плевал я на Азил и на кино тоже. Раз я актер, хоть и поневоле, то почему я должен играть себя в подлой роли? Врать, что все фашисты, ублюдки, плевать на семью? Ради пособий? Лазить по помойкам, питаться в дьявольской церкви – разве бывают церкви дьявола?!! Спасать какие-то мертвые города, быть регулировщиком, Алисой в стране Чудес, пытаться ограбить банк? Идиотизм! Разгадывать абстракции, склоняться по тюрьмам. Ради чего? Тогда я придумал: ради встречи нашей с тобой в Инсбруке, чтобы ты приехала с детьми, и мы обвенчались здесь в церкви. Они сделали вид, что согласились. Машины стали разговаривать со мной, понимать меня – я обещал им свадьбу, чтоб разорить этого скрягу режиссера, испортившего мне жизнь… Чтобы у каждого водителя и актера было шампанское и черная икра, и веселился бы весь город. Я уже верил, что тебя привезли, что ты тут … Но все затянулось, веру уничтожили, надо играть в их игру. Ну что ж, ради вас я согласен. А где контракт … и деньги? А может это розыгрыш? Тогда почему он должен закончиться подло?

Инсбург, 19.08.1999, тюрьма “Лейб”

… У Вали начались схватки. Ночью вызвали скорую. Отвезли в больницу. Утром узнал, что у меня родился сын. Я очумел от радости, я стал отцом. Сказал маме – приготовь передачу, быстрее побегу в больницу. Взял денег. В больнице той санитарке дал, этой дал. Передал передачу. В окно кричу – Валя!!!. Из окна смотрит похудевшая, в синем халате. Показывает крошечное существо. Радость переполнила меня – я же отец. С сыном было все в порядке. Родился три кило шестьсот грамм. А у нее были осложнения. Перевели в другую больницу. … За день, как выписаться, встретились. – Завтра приедешь? – Конечно. – говорю. До этого я поехал в ЗАГС, назвал сына Володей, в честь своего отца. Утром собрался к ней. Взял такси. Приехал, выписали. Она уже уехала. Приехал домой – нету. Поехал к теще – нету. Поехал к ее сестре – там. – Тебе что, трудно было позвонить и предупредить, что без меня уедешь? Вообщем, поругался и со свояком. Ушел, она осталась. Приехал к Сереге, посидел. Приехал домой, она … вернулась.