Анна Литвинова - Тиран

Флаер незнакомой модели был готов, когда они подошли к площадке. Как и документы для Ли, которые требовалось только заверить лично главнокомандующему, то есть, Александру. Одно касание, ДНК считана. Анатолия Дарсон, да, фамилию ей пришлось сменить, теперь полноправный пилот с допуском. На Инору, конечно. А летательный аппарат – территория той планеты, где он зарегистрирован.

–– Итак, – Лекс повернулся к девушке, – куда летим?

–– Не знаю… есть пожелания?

–– Покажи мне Терру, например. Место, где ты любишь бывать.

–– А нет такого, – как-то неловко улыбнулась Ли, словно извиняясь, – я почти всю жизнь прожила на Ирбисе, после эвакуации – Калис. Совсем не знаю Терру…

–– И я, – пожал плечами Тиран, – но мне простительно. Почему же ты, с таким энтузиазмом рвущаяся в бой за эту планету и её союзников, совершенно не знаешь, за что именно сражаешься?

Ли промолчала. Сама система подготовки пилотов… не то что бы не учила думать. Мозги у кадетов работали отлично. В заданном направлении. А размышлять над тем, что, зачем и почему – им не до того. Нагрузка огромная.

Пилот обязан понимать как устроен корабль. Причем, даже если он всю жизнь будет летать на транспортнике, все равно особенности и боевых модулей разных типов, и аппаратов дальнего следования ему знать обязательно. Как минимум для понимания того, какие действия предпринимать при помощи терпящему бедствие.

Физическая подготовка тоже должна быть на высоте. А если придется стартовать без гравикомпенсаторов? Это сложное оборудование, которое с завидной регулярностью выходит из строя. В целом, на нижнем пороге скорости, позволяющей выйти на орбиту, это не опасно для жизни. Вот только сложно оставаться в сознании. А для пилота на старте самая работа, если неисправна электроника. Что частенько случается при аварийных стартах.

И, конечно, навигация. Причем, как планетарного, так и межсистемного масштаба. Каждый пилот в состоянии при почти полной “слепоте” приборов добраться до пункта назначения. Конечно, существовало огромное количество действительно работающих протоколов, но и их требовалось знать.

Потому и создавались люди практики, а не теоретики. Те, кто летал к звездам, а не любовался ими. Им просто жить. Понятно. Есть добро и зло. Свои и враги. Белое и черное. Надо поднимать аппарат с поверхности ценой своей жизни. Почему? – был приказ.

–– Я всегда хотела посмотреть на норвежские фьорды. Это не так уж и далеко отсюда, – Ли помедлила, – но туда можно долететь на обычном флаере…

–– Да, за несколько часов, – подмигнул Тиран, – а это боевая машина. Не могу же я явиться без охраны…

Глаза девушки загорелись. Боевая машина – это значит скорость. Маневренность. Мощь. Это значит действительно можно полетать, а не доплестись до пункта назначения. Попробовать то, чему она училась только на тренажерах. И хотя есть немалая разница для полета в атмосфере и вне нее, это все равно было захватывающе.

Они поднялись на борт только вдвоем. Действительно, что может им угрожать под защитой легендарного инорского универсального боевого модуля? В отличие от Терран, измененные не строили истребители. Только боевые модули, автономные. Не такие маневренные, не такие быстрые и легкие. Но весьма эффективные, как показала практика.

Для Лии странно подниматься на борт такой машины. И странно, что она ее сразу не узнала, их называли коршунами за хищный силуэт, напоминающую вышеупомянутую птицу. Но в темноте, видимо, все кошки серы.

Кресло пилота с био-датчиками. У естественных такое вживляют крайне редко, только, и правда, пилотам. А измененные практически все с портами для электроники. Разная философия, разные взгляды на мир. Человек должен трудиться, бороться за счастье своего народа, народа Инору. И пара микросхем в теле – не цена, мелочь.

–– Знаешь, – устраиваясь в кресле второго пилота, привычно замерев, в ожидании, когда датчики поймают сигнал и словно щупальца осьминога заползут под одежду, соединяя две нервные системы, – Инору волшебна. Невероятные пейзажи, два океана, на материках море зелени, все такое яркое, сочное… ночью многие растения и насекомые фосфорицируют, превращая даже самый заурядный уголок в сказочную локацию. Но красоты Терры другие. Почему-то трогают так сильно… – он откинулся на спинку кресла, позволяя теперь зафиксировать себя, проверить соединение, и после паузы продолжил, – может это самовнушение. Каждый житель Инору помнит, откуда он. И мы все знаем, что Терра наша колыбель. А может и правда, такие виды нам роднее.