Елена Ленская - Творцы судеб

– Уж лучше наори и пусть будет как раньше…

М-да…

И хотя отражение в зеркале слегка расплывалось, я все же смогла разглядеть свой незамысловатый свадебный наряд. Даже тут меня лишили очарования уникального, шикарного свадебного платья, шитого на заказ и всегда по фигуре!

На мне был кружевной балахон и такая же накидка на голове, больше напоминающая простынь, чем священный покров. А на ноги надели мои лучшие туфли на высокой плоской подошве. Красные…

– Ненавижу! – выдал заплетающийся язык, и тут же служанки подхватили меня под руки, вытолкали из спальни и сдали папе.

Привычно топая по пружинистой тропе, прислушиваясь к неприятной, всепоглощающей тишине, постаралась расслабиться, насладиться последними мгновениями свободы, но тропа подло закончилась в темном, прохладном помещении.

– Пришли, – в голосе папы послышалась горечь.

Промолчала, икнула и осмотрелась, стараясь усмирить рвущийся наружу гнев. В этом месте, похожем на старую заброшенную залу, лишенную даже намека на роскошь и убранства, решалась моя судьба. Мало того, что меня лишили права выбора, красивого платья и даже новых туфель, так еще и помещение предоставили с максимально гнетущей обстановкой! Распоясавшиеся от хмеля глаза то и дело натыкались на темные углы и серые стены. Потолок пропадал где-то в густой тьме (увидела, когда споткнулась о собственные ноги и упала), напомнив мне врата в преисподнюю.

Папа помог подняться, тактично держа под руку и за талию, заставил двигаться по единственной светлой полосе на полу – выложенной белым камнем дорожке. Сумев сфокусировать взгляд, увидела впереди весь наш децемвират – четырех старцев-мудрецов, которые придумали этот дурацкий, уничтожающий жизнь свободных людей закон.

Четырех? Их же десять должно быть! Я пересчитала несколько раз, даже потыкала пальцем в каждого, но все равно выходило четыре человека. Даже тут не как у людей!

Старцы, наряженные в парадные золотые мантии, сидели полукругом на каменных лавочках, сложив морщинистые ладони на коленях. Лавочки стояли на небольшом возвышении, на фоне тонущей в черноте стены, и мне показалось, что за спинами децемвирата царит бесконечная пустота.

Дорожка заканчивалась у возвышения, где меня и осадил папа, придержав за руку – я, сжав кулаки, ринулась на помост, чтобы устроить скандал.

Этот осторожный, но настойчивый жест был единственным, что он сделал. Даже не попросил меня заткнуться, когда я заорала: «Привет, квартет!», проявить уважение к странному децемвирату, что очень даже удивило. Попытка посмотреть ему в глаза через прозрачный балахон потерпела крах – папино лицо настойчиво расплывалось, скрывая от меня его чувства.

И тут я вспомнила о мужьях. Повертевшись в поисках таковых, не обнаружила никого. Никого! Мы с папой и старикашками были в этом мрачном помещении без моих будущих супругов!

С надеждой на то, что они дружно отказались совершать это безумство, с облегчением повисла на папиной руке, и тут раздался громкий, напугавший меня до вскрика звук гимна арката. Пели вживую, хотя, от страха, не сразу это поняла и так перепугалась, что громко выдала не вполне приличные слова, на которые папа, опять же, никак не отреагировал. Вместе со звуком гимна мрачное помещение наполнилось мягким светом, темнота стены напротив рассеялась, явив четырех мужчин.

Мужья.

Икнула, развернулась и, бросив папе: «Я домой», пошла на выход.

Гимн стал постепенно стихать, а я шла, с трудом сохраняя равновесие, и звук моих одиноких шагов противно звенел в ушах.

Ухожу. Бросаю свой аркат, позорю папу, повергаю опасности всех, кто живет по обе стороны от Ленты, потому что не могу отдать свою жизнь служению стране. А мама умерла за это. За меня…

– О-ой! – простонала я и развернулась.

Четыре мужика спустились с помоста, ожидая меня. Отметила, что каждый одет согласно этикету – бежевого цвета порфиры, расшитые золотыми рунами брачного союза. Все при параде, все, кроме меня! Ну и где справедливость?!

Папа отошел в сторону, тем самым давая понять, что теперь в моей жизни будут только эти, незнакомые мне люди.

– Мужа можно не найти даже в целом мире, – приплясывая, запела я и смело шагнула к своей судьбе, – у кого ни одного, а у меня четыре!

И тут же снова загремел гимн.

Дошла до помоста, настраиваясь на хор, красиво выводящий мелодичные ноты оберега. Встала, гордо выпрямив спину перед советом квартета-децемвирата, и вдруг поняла, что теряюсь в пространстве и заваливаюсь куда-то назад. Позорно упасть не дали – двое из мужей услужливо подхватили под руки. Децемвират начал странно размножаться, пришлось прикрыть один глаз, чтобы видеть четче. А потом мой организм отказался бодрствовать, и меня потянуло в сон.