Иван Кудишин - Атомные Ринки

– Черповодски на связи.

Голос Септи дрожал от бешенства:

– Тони, кретин, зачем это проклятое геройство?! Я возвращаюсь за тобой. Прием.

– Только попробуй, Септи, и я больше в жизни тебе руки не подам. Спаси их, я здесь пережду. Прием.

– Альтруист вонючий! Подумай о своей жене, о матери… Ты же по ночам светиться будешь! Я возвращаюсь. Прием.

– Ты хочешь, чтобы все твои пассажиры тоже светились по ночам? Перестань паниковать, Септи, нет никакой гарантии, что эта дрянь рухнет именно сюда. Делай свое дело. Связь закончил.

Отключив рацию, Тони подошел к крыльцу дома Лаймонгудов, сел на ступеньки и стал вглядываться в горизонт на юго-западе, откуда следовало ожидать появления В-52.

…Огонь объял уже оба двигателя связки. Сквозь плотное тело пламени летчики видели, как плавится и теряет форму обшивка гондолы. Начинал гореть пилон. Полковник Стрэйкер, поседевший за последние двадцать минут, тянул к Сэйлемс – Гроуверу. Прямо над пилотской кабиной висел сэнгамонский истребитель, сопровождающий "Крепость". В-52 летел уже над болотами на высоте пять километров.

– Сэр, реактор заглушен, готов к сбросу. – раздалось в наушниках.

Вместо ответа командир нажал кнопку открывания створок грузоотсека, а когда лампочка на пульте подтвердила, что они открыты, Стрэйкер, облегченно вздохнув, нажал гашетку сброса. Гигантский цилиндр выпал из брюха "Крепости" и устремился вниз.

Реактор был снабжен парашютной системой, обеспечивавшей его безопасный сброс. Но в ней что-то не заладилось: один парашют вышел из контейнера раньше времени и зацепился за створку бомбоотсека. Майлар купола с треском разорвался, и реактор теперь падал с большей, чем допускалось, скоростью, да еще и самым уязвимым местом – системой охлаждения – вниз.

Тони видел, как от горящего самолета высоко в безоблачном небе отделилось нечто и стало снижаться на парашютах. Молодому летчику стало не по себе: уж очень сильно это походило на атомное бомбометание. "Да ведь так оно и есть…" – подумал он, всматриваясь. Сброшенный самолетом длинный ярко-желтый цилиндр падал чересчур быстро. Снижался он с большим креном, из-за того, что с одной стороны его держало четыре парашюта, а с другой – три. Громада цилиндра рухнула в болото в полукилометре от фермы. Еще не погасшие купола скрыли клубы густого белого пара, до Тони долетело зловещее шипение. Пар понесло ветром на ферму…

Септи прилетел за ним через час. "Крепость" села благополучно, пожар погасили. Лемэй вместо привычного летного обмундирования облачился в громоздкий противорадиационный костюм. Он не приземлялся, Тони вскочил в кабину висящего в полуметре от земли вертолета. Септи всю дорогу до базы приглушенно сквозь респираторную маску честил Черповодски на чем свет стоит. Едва они приземлились в Гроувере, как вертолет окружили дозиметристы, так же, как и Лемэй, одетые в тяжелые антирады. Тони мысленно простился с жизнью: несмотря на то, что он успел натянуть противогаз до того, как его накрыло радиоактивным облаком, доза могла оказаться смертельной. Его тут же, у вертолета, раздели догола, и повели в душевую.

* * *

– Молодой человек, Вы родились в костюме – тройке. Мы, конечно, Вас еще понаблюдаем, но по-моему, последствий у Вашего приключения не будет. – говорил Тони врач. Прошла неделя после аварии американского бомбардировщика, Черповодски провел ее в изоляторе Гроуверского стационара. Его обследовали на лейкемию, искали отложения нуклидов, просто наблюдали за его самочувствием. На здоровье Тони никогда не жаловался, не подвело оно и на этот раз. Радиацию удалось смыть, а внутрь ничего так и не попало благодаря вовремя надетому противогазу.

Ферма же Лаймонгудов оказалась заражена очень сильно, как и территория на пятьдесят миль к югу от места падения реактора: порывистый северный ветер разнес пар, в который превратилась охлаждавшая реактор вода. Хорошо еще, что трещина в системе охлаждения была невелика, а прочный внешний корпус сдержал выброс радиации и свел его к минимуму. Теперь реактором занялись специалисты, трещину в корпусе с помощью дистанционно – управляемых роботов заварили. Больше Тони ничего не слышал об этом. Жертв, по счастью, не было: единственным человеком, попавшим в зону заражения, был он сам. Теперь его больше занимало другое: через несколько дней заканчивался контракт, а дома его с нетерпением ждала жена Шейла. Наконец-то военная служба останется в прошлом, деньги теперь можно будет не считать… Можно подумать и о ребенке.