Кейт Бакстер - Последний настоящий вампир (ЛП)

Вампир не знал никого на земле, кого бы он презирал также горячо, как Сортиари. Михаил спрашивал себя, смягчит ли его пытка грех самопровозглашенных хозяев Судьбы? Возможно, это оправданное убийство они поручили своим болонкам? Потому что Михаил волновался только о том, что убийца приведет в ярость и так уже взбешенного зверя. Осторожный в своей технике, лже-священник позаботился о показательном очищении плоти Михаила. Факел горел ярко в темном подземелье, огонь отбрасывал нечеловеческие тени, будто раскрывая истинное лицо убийцы. Он касался пламенем кожи Михаила снова и снова, будто освобождая вампира греха, готовясь нанести смертельный удар.

Клыки Михаила вышли из десен, и дикий рык разгорелся в груди. Боль питала его ярость и придавала ему сил, и он боролся, чтобы освободиться от оков, которые сдерживали его. Серебряные цепи были сплетены, как было сказано, с прядями волос с головы Архангела. Эта ложь, возможно, сработала бы для простых людей, которые жили в деревнях, но Михаил знал, что Сортиари были не более чем мясниками, прикрывающимися монастырем Святого Престола и церковными мифами. На шее убийцы красовался замысловатый золотой крест, дополняющий его черно-красные одежды, придавая ему вид Божьего человека. Но это существо не было священником, как и никто в Сортиари не был святым. Нет, члены этого тайного общества были не более чем фанатиками, с необходимыми ресурсами для достижения своих целей благодаря богатству церкви.

Ослабев от двух недель пыток и изголодавшись по крови, Михаил покачнулся, серебряные цепи были единственным, что удерживало его в вертикальном положении. Некогда гордый воин, он был низведен до кровавой массы из плоти и натянутых нервов. Как бы он хотел вонзить клыки в горло и порадоваться теплой крови его убийцы, стекающей на язык. Он жаждал мести, мечтал о возможности вершить правосудие над ублюдками, которые почти полностью стерли с лица земли всю его расу. Майк задергался в своих путах, натянутое, тяжелое серебро, давило на него и крало его силу. Бесконечная чернота поглотила белки глаз убийцы, ни капли цвета не осталось, и он рассмеялся. Звук коснулся ушей Михаила, будто скрип металла о металл.

Убийца остановился, сжимая в кулаке серебряный кинжал, обагренный кровью Михаила.

- По воле судьбы, мы должны избавить мир от тебе подобных. – Эти слова были сказаны практически шепотом, но они резонировали с силой сердитого крика. - Сортиари убили ваших женщин, распороли утробы их убогих тел и сожгли мерзости, растущие в них, в священном пламени. Ваши воины пали, разорванные на куски, их черные сердца были пронзены копьями, а останки захоронены в освященной земле.

Его горячее дыхание и запах прогорклой плоти донеслись до Михаила, когда убийца приблизился к его лицу. Монстр стоял в этой холодной, сырой темнице, но это был не вампир. Когда существо в облике человека провело ножом поперек туловища Михаила, срезав большой кусок его плоти, он увидел, что за зверь был под кожей палача. Берсерк. Он почти мог посмеяться над глупостью церкви за союз с самим Сортиари. Используя существ, они стремились победить. Когда боль затуманила его разум и украла мысли, Михаил не стал кричать. Он не хотел показывать свою слабость.

- Я убил твоего сира своими руками, ты - бездушный негодяй, - сказал убийца с гордостью. – И твою шлюху. И как последний из своего рода, ты не больше, чем наследник смерти. Вся твоя раса закончится с тобой. - Он куда-то убрал кинжал и вытащил из плаща длинный деревянный шип, с наконечником из серебра. - Будущее ждет, чтобы выполнить приказы Сортиари. Мы - Судьба. – Взяв шип обеими руками, убийца занес оружие высоко над головой, поднял к небу как бы в молитве. - Пусть Бог помилует твою злую душу, - прорычал он, когда он вонзил шип в грудь вампира.

Майкл Аристов проснулся с заходом солнца, хватаясь за грудь. Его пальцы нашли знакомый звездообразный шрам, выжженный там, где деревянный шип переплелся с магией Сортиари. Еще на дюйм влево, и он бы присоединился к своей расе в любом загробном мире, который ожидал бессмертных. Будет ли когда-либо в его существовании день, когда ему не нужно будет переживать эту несчастную ночь пыток в своих снах? Он рухнул обратно на подушку, пытаясь стереть призрачную боль из груди. Сегодня была не первая ночь, когда он пожелал, чтобы убийца сработал получше. Смерть была бы желанной передышкой от боли, изоляции и обещанной вечности бездуховного существования.