Кейт Бакстер: Мрачный Вампир

— Дженнер… ты ненасытен.

Разве это не чертова правда?

Он запечатал проколы на горле женщины. Медленный вздох соскользнул с ее полураскрытых губ, когда он перекатил ее дрожащее тело со своей груди на матрас. Он даже не удосужился узнать ее имя, но она точно знала его. Все сделалось так с тех пор, когда ты оказался одним из немногих вампиров в море обнадеженных дампиров.

Неужели все было настолько плохо, что он использовал ее тело и вкусил вену? Как дампир, она питалась его жизненной силой. Намеренно или нет, она также использовала его. Кроме того, он убедился, что она кончила. Несколько раз. Он сомневался, что в ближайшее время она будет жаловаться. Черт, он сомневался, что она вообще что-то сможет делать сегодня. В течение ночи он истощил ее тело и почти осушил ее. Оглядываясь назад, он должен был аккуратнее вести себя с ней, но сейчас он уже ничего не мог с этим поделать.

Дженнер сел и, покачнувшись, спустил ноги с кровати, обхватив голову ладонями. Женщина потянулась к нему, ее рука, лениво лаская, упала на матрас рядом с ним.

— Не уходи… — Слова были едва внятны. — Проведи со мной день.

День? Боги. Мысль о том, чтобы пробыть в ловушке с ней до восхода солнца заставила Дженнера облиться холодным потом. Он не был таким мужчиной. И он не хотел, чтобы у нее создалось впечатление, что то, что произошло между ними, было чем-то большим. Это делало его бессердечным сукиным сыном? Наверное. У него уже и так не было души. Он не смог бы почувствовать сожаления по поводу своего недавнего блуда, если бы даже захотел. Он трахался. Кормился. Выживал. На данный момент его существование сводилось к этому.

— Милая, мне пора. — Как, черт побери, ее зовут? Ему действительно нужно было прекратить это дерьмо с самого начала. — У Михаила строгие правила по поводу восхода солнца и нахождения вдали от дома.

Это была не совсем правда, но ей не нужно было этого знать. Безопасность, безусловно, стала приоритетом для короля за последние несколько месяцев. Особенно с учетом Грегора — предводителя берсерков, одержимого уничтожением расы вампиров, который до сих пор числился пропавшим без вести, а также с учетом того, что пара Михаила, Клэр, была на последнем сроке беременности. Так что да, он хотел, чтобы Дженнер был рядом, но у него не было комендантского часа или чего-то типа того.

— Мммм. Ты уничтожил меня, малыш.

По крайней мере, Дженнер думал, что она это сказала. С ее приглушенным голосом она могла пробормотать что угодно. Он оглянулся на нее — все еще обнаженная с бронзовой кожей. Ну, кожа была бронзовой, когда они начали кувыркаться вначале ночи. Теперь цвет ее лица стал пепельным в результате потери крови, которую он взял у нее. Боги… черт побери . Дженнер резко выдохнул. Оставить ее слабой и беспомощной было бы классно… твою мать. Кормление из его вены помогло бы ей восполнить силы, и он не истощил ее до такой степени, чтобы это вызвало переход. Если бы это случилось, его задница оказалась бы в большой беде. У Михаила были очень строгие — проще говоря, архаичные правила по обращению дампиров. Дженнер фыркнул. Пытаясь удержать под контролем рост расы, его король непреднамеренно воскресил классическую систему, которая, несомненно, разозлит еще больше дампиров. Не говоря уже о том, что сплотит других ради дела Шивон.

Шивон. Блядь. Он заверил Михаила, что заскочит к этой женщине до захода солнца. В спешке от желания потрахаться и пожрать от самки, в настоящее время развалившейся рядом с ним, он забыл о Шивон. Время выметаться.

Дженнер откинулся на кровать и пронзил свое запястье клыками. Он поднес руку ко рту женщины, и ее глаза с мечтательным взором устремились от его лица к четырем капелькам крови, которые выступили на его запястье. Ленивая улыбка заиграла на ее губах, прежде чем она накрыла губами проколы и начала сосать. Член Дженнера встал, и на мгновение он решил сделать так, как она просит, остаться здесь на день. Она застонала, и дрожь побежала по его позвоночнику, поселившись в яйцах.

Черт.

— Пора бежать, сладенькая. — Хотя ему и хотелось засунуть свой член в нее еще раз, ему было чем заняться, а злить Михаила не входило в этот список.

Ее язык прошел по проколам… боги, как хорошо… и она отодвинулась с чувственным стоном.

— Дженнер, твоя кровь, как наркотик. Всего глоток, и я привязана.

Он хотел знать, каково это. Его собственное пристрастие к крови и сексу было сведено к базовой потребности, которая не находила сытости или удовлетворения. Жажда была неутолимым огнем в горле, его тело мечтало об освобождении, и не имело значения, сколько он пил или трахался. Отчаянная жажда никогда не проходила.