Елена Болотонь - Группа крови. Война сапфиров

Хамаль. Евгения

Кап… кап… кап… Я слышала приглушенный звук падающих капель. Когда глаза привыкли к полумраку, то поняла, что нахожусь в пещере. В холодной и темной пустоте неизвестно где. После осмотра стало ясно – выйти можно. Тусклый свет пробивался из дальнего угла. Медленно я двинулась на выход, чтобы испугаться. Откуда-то из черной норы слева послышался нехороший звук. Реально нехороший. Так рычат обычно звери. Голодные хищные животные, сидящие в логове. Рычание усилилось, так же как и мое передвижение к выходу. Там, снаружи, может быть, появится мысль, куда и как сбежать.

Небольшая площадка, куда я выскочила, оказалась не чем иным, как выступом горы, который смотрел прямо в море. Сизые волны бились где-то далеко внизу о скалы, облизывая своими языками острые камни. Пасмурное небо, холодный, продирающий до костей ветер – все это подсказало мне, что я осталась на Хамале.

Я стояла посреди выступа озябшая и уставшая, чувствуя на коже влагу ледяных капель. И вспомнила сон, который приснился мне на Растабане. Разница была лишь в том, что там я стояла на берегу, а здесь где-то очень высоко.

В зияющем провале пещеры показалась тень, и спустя несколько секунд, показавшихся часами, из черной дыры вышла огромная серая кошка. Каждая лапа увенчивалась серповидными когтями, а закрытую пасть обрамляли длинные саблевидные клыки.

О нет… Не-е-ет. Зверь остановился и повел носом, пытаясь понять мой запах. Пошевелил удлиненными ушами с рыжими кисточками, насторожился и вперил в меня свои желто-зеленые глаза. Потянулся, будто радуясь, что спешить никуда не надо, ибо добыча сидит пойманная в капкане, а затем… медленно двинулся на меня.

Я забыла дышать, сотрясаясь от мелкой, противной дрожи. Дрожала сначала от холода, а теперь и от страха. Прыжок в пространство равносилен смерти, но выхода нет. Так у меня хотя бы будет шанс. Пришлось быстро соображать. Время. Надо потянуть время. Как можно дольше. Это можно сделать одним способом – только отступая. До конца. Пока есть куда.

Дикая кошка, заметив мои передвижения, будто ухмыльнулась и зевнула, показывая мне ряд белоснежных зубов, и направилась ко мне, медленно и грациозно ступая по гладкому, обтесанному ветрами и скалами природному трамплину.

Нет, киса. Кысь… кысь… кысь… Я не вкусная, меня не надо есть… Пожалуйста, передумай… Вот уже почти самый край. Вот еще чуть-чуть…

Я стояла на самой кромке, чувствуя, как мелкие камни сыпятся из-под ног в бездну, и вдруг почувствовала сзади руки, прижавшие меня к горячему телу, и услышала тихий голос Кауса над своим ухом, показавшийся мне музыкой счастья:

– Закрой глаза и доверься мне. Я рядом.

Выдох облегчения. Он, как всегда, вовремя. Улыбка озарила мое лицо, и я закрыла глаза.

Тонкий неизвестный аромат каких-то цветов вызывал любопытство. От мужского тепла я быстро согрелась.

– Неужели еще непонятно, что от меня лучше не убегать? – Каус ласково журил, даря спокойствие. – Ты вечно попадаешь в какие-то переделки.

– Глаза можно открыть?

– Давай…

Казалось, он улыбался.

– Где это мы? – у меня вырвался возглас удивления.

Тут же забылся дикий саблезуб, холодный ветер и ледяной дождь Хамаля. Дом из стекла стоял прямо на воде где-то посреди океана. Огромные окна, украшенные дорогими занавесками, открывали доступ на водную гладь. Несмотря на волны, ласкающие стены, никакой качки, присущей яхтам или катерам.

– Это как такое может быть? – воскликнула я, прежде чем поняла, что пол в доме такой же прозрачный, как потолок.

– Силовое поле держит его на плаву и аннулирует амплитуду колебаний, – с удовольствием пояснил Каус, отпуская меня из объятий. – Нравится?

– Еще бы! А как же прозрачность?

– Снаружи нас не видно. Могла бы догадаться.

Да, правда… Что это со мной? Я присела на корточки, чтобы разглядеть, как под ногами среди цветущих розовых растений проплывает стайка маленьких золотых рыбок. Заодно получилось скрыть смущение, вызванное собственной глупостью.

– Какая красота – эта живность, цветы.

– Эльдора…

– Так мы на… – Я посмотрела на него.

– Бетельгейзе, – согласился со мной Каус. – Здесь мы сможем поговорить, и нам никто не помешает.

Я задержала взгляд на его лице, чтобы убедиться в том, что несмотря на улыбку, сапфир серьезен. Новая волна тревоги окатила меня с удвоенной силой.

– Почему ты волнуешься? – испытующе спросил Каус.

– Было бы здорово, если бы я могла переодеться.