Эли Фрей - Жизнь на Repeat. За тобой

Напротив сидели Настя с розовой гривой и Слава с рыжеватой куцей бородой – они парочка, жили вдвоем в одной комнате. Оба из экономического университета. Приятные ребята, общительные.

Настя – необыкновенно сильная духом девушка! В двенадцать лет она победила рак четвертой стадии, хотя врачи говорили, что ей осталось всего три месяца. Теперь она отмечает два дня рождения. Второй – день, когда пришли результаты анализов и врач торжественно объявил, что враг повержен. Вот уже шесть лет Настя совершенно здорова и ведет активную жизнь. А ее крашенная в фуксию грива гордо развевается на ветру, как флаг абсолютной победы.

Про Славу я не смог бы многое сказать. Он отличался забывчивостью и был не особо аккуратен. На кухне вытащит и выставит все – нужное и не нужное, а поев, обязательно забудет убрать на место. В холодильнике вечно тухла его еда.

За столом Артем с воодушевлением рассказывал всем одну смешную историю, которая произошла с нами в Радужном, когда мы были классе в девятом. История о том, как хитрые бабули из подъезда Артема решили приватизировать жопоместо.

– …И тут Макс как заорет: «Не садись!» Слава богу, я не успел. Смотрю. Такой подставы я не ожидал. Это не лавка, а орудие пыток. Сложена как шахматная доска, днищем вверх, на замке, а все днище в саморезах, прикиньте?

Соседи комментировали историю репликами «Ни хрена себе!» и «Вот наглые!».

Речь Артема прервал бодрый голос из коридора:

– Эй, козлятки! Ваша мать пришла – молока принесла; бежит молоко по вымечку, из вымечка по копытечку…

На кухню вошел Валера, уже переодетый в домашнее. Я заметил, что у него мокрое лицо. Наверное, умывался.

– О, выручайка! – Он повел носом, затем с емким комментарием «Сдача!» бросил на стол какой-то пакет и тут же загремел крышками и тарелками.

Девчонки распотрошили пакет, там оказалась косметика. Настя и Юля принялись перебирать Валерин улов – тюбики и баночки. Артем продолжил рассказ:

– И вот, короче, про лавку. Мне такие вещи вообще нельзя показывать. Вот решили мы с Максом объяснить бабулям, что вкручивать саморезы в чужие жопы нехорошо. Пришли ночью с лопатами…

– Че там у вас за жопа с саморезами? – Валера сел за стол и зачерпнул ложкой суп.

Артему пришлось повторить историю еще раз.

Девчонки тихо переговаривались о косметике, решая, кому что уйдет.

– Тебе красные нужны? – спросила Настя Юлю, помахав в воздухе палеткой с тенями.

– Не, я с ними на больную мышь похожа, я вон лучше пудру заберу…

Почему-то я с интересом пялился на косметику.

– И че, прям лопатами? – спросил Слава Артема, а потом посмотрел на меня: – Вон те хватай, зелененькие, они к твоим волосам обалденно будут!

Все засмеялись, и только тогда я понял, что это Слава мне. Я отвлекся от косметики и притворился, что обнаружил в своем супе что-то уж очень интересное.

– Конечно. Если просто сломать замок, бабки другой навесят. Несправедливость решили уничтожать на корню. Лопатой. Но не тут-то было, – Артем продолжил рассказ. – Копаем такие, копаем. А тут на нас водой из окна раз! Макс, помнишь?

– Как такое забудешь? Как первую линию нашей обороны прорвал батальон тяжелой танковой дивизии… Нет, этот позор навсегда с нами.

В Радужном Артем был ярым борцом за справедливость. Местным Темным рыцарем, вершившим правосудие. А мне пришлось быть в его команде. Мы вечно вляпывались во всякие неприятности по его вине, неоднократно получали по щам за эту его справедливость. Но мы упорно продолжали спасать мир. Только вот в нашем бурундучьем тандеме спасателей я всегда чувствовал себя Дейлом…

В восьмом классе одноклассники довели до слез молодую училку. Они хамили ей, по-всякому оскорбляли, неприлично шутили. Вели себя мерзко. Нет, бывают приколы над учителями, которые не смертельны, но эти переходили все границы. Артем долго грызся с обидчиками, но им было плевать. И тогда как-то на улице, увидев тех парней, паркующих велосипеды у магазина, мы подождали, пока они зайдут внутрь, а потом рассыпали возле великов канцелярские кнопки и забросали листьями. Вскоре мы со злорадством наблюдали, как парни чертыхались, оглядывая свои спущенные колеса.

Я прекрасно помнил и ночь обороны от бабушачьего батальона. Я принялся за одну сторону лавочки, Артем за другую, и мы стали ее выкапывать. Пропотели здорово. Дело продвигалось медленно. Вдруг в окнах второго этажа зажегся свет. Заскрипели рамы… Мы с Артемом замерли. Я поднял голову… И на нас обрушился шквал ледяной воды. Грохнула дверь подъезда. В уши ворвался пронзительный свист. Мокрые, оглушенные, мы не сразу поняли, что происходит.