Эли Фрей - Жизнь на Repeat. За тобой

– Разве ты не этого хотела? – удивился Вадим, выслушав мою гневную речь. – Чтобы мы расстались?

– Почему все вокруг, кроме меня, знают, чего я хочу?! – вспылила я.

– Сим, я ни черта не понимаю. Узнав, что мы встречаемся, ты орешь, но, когда я рву с Никой, ты снова орешь.

Аппарат пикнул, Вадим взял стаканчик с готовым напитком, протянул мне.

– Я не буду, – буркнула я. Я с ним ругаюсь, а он мне кофе протягивает! – Я взорвалась, решив, что ты связался с Никой из мести мне! Но потом ты же сказал, что просто пытаешься забыть… любовные неудачи. И что Ника веселая и забавная, она помогает тебе справляться. И после этого я забрала назад свою претензию.

– Ага, и поэтому пожелала нам счастья таким тоном, будто провожаешь в последний путь? – Вадим проницательно посмотрел на меня.

Я вспыхнула и опустила взгляд, меня вдруг живо заинтересовали мои ладони. Все же мне не удалось обмануть Вадима напускной сердечностью в голосе. Но это не я, это мое чудовище! В каждом из нас есть чудовище, оно иногда просыпается и делает неправильные вещи, за которые нам потом стыдно. Никто не может его контролировать. Борьба ничего не даст, только раздразнит чудовище, оно рассвирепеет еще больше. Остается просто смириться и делить с ним одно тело на двоих. Тихо петь ему колыбельные, чтобы оно спало как можно дольше.

– Счастья, любви, долгих лет, – передразнил меня Вадим.

– Почему ты цепляешься к словам? – взъярилась я и топнула ногой. Я злилась – на Вадима, потому что он все воспринимал неправильно, на себя, потому что не могла ничего нормально объяснить, и на свое чудовище.

– Попробуй иногда помолчать. Тогда люди не будут придираться к словам. Частенько помогает, – усмехнулся Вадим и ушел, не дожидаясь ответа.

Хотелось ринуться следом, выхватить стаканчик и вылить кофе ему на голову. Но вместо этого я стояла и сверлила взглядом его спину.

Я хотела добиться разговором не этого. Я надеялась выяснить причину, по которой он порвал с Никой. Но всё, что я поняла, – Вадим сделал это, потому что я так хотела. Ника оказалась права. Я все испортила. Мне нужно было догнать его, рассказать, что творится с сестрой, попросить сделать что-нибудь, восстановить отношения… Но вместо этого я перестала разговаривать с Вадимом и пересела от него за другую парту.

Неделя прошла ужасно. Ника угасала на глазах. Видя, как она, бледная, словно привидение, вяло передвигается по дому, я понимала, что дело плохо. Как же сильно Ника успела влюбиться в Вадима. У сестры, похоже, началась серьезная депрессия. Она перестала есть и реагировать на внешний мир, ходила в школу на автомате, почти не разговаривала с нами. Мама пропадала на мамских форумах, снова и снова перечитывала темы с заголовками в духе «Дочь бросил парень» и пичкала Нику легкими успокоительными.

Сестра постоянно просила оставить ее одну, когда мы с родителями пытались растормошить ее. Однажды вечером она сказала маме, что не хочет жить. Никто всерьез не отнесся к ее словам: Ника была из тех, кто многое делает наигранно, чтобы привлечь внимание. Она и раньше заявляла подобное. До шести лет Ника устраивала позорные истерики в магазинах, билась головой о пол, требуя купить ей ту или иную игрушку. В семь лет ее методы стали изощреннее. Например, как-то в торговом центре, обидевшись на родителей за то, что они не купили автобус из LEGO Friends, Ника выбежала из магазина, бросилась прямо к охраннику и выдала ему, что вон те дядя и тетя, которые к ней бегут, – не мама и папа, эти злые незнакомцы украли ее у настоящих родителей. Охранник оказался чересчур бдительным и отдавать Нику родителям не захотел. В дело впутали администрацию и даже полицию… В общем, думаю, о том дне родители вряд ли захотят однажды поведать внукам. А год назад Ника грозилась убить себя, если родители не купят ей «Айпад».

Вот почему ее выпад не произвел впечатления. Но на следующий день маме позвонила классная руководительница и сказала, что Ника не появилась в школе.

Домой сестра тоже не пришла.

К ночи паника разрослась до гигантских размеров. Ника раньше не убегала из дома. Родители обратились в полицию, но заявление не приняли – должно пройти несколько дней, прежде чем стражи порядка займутся поиском.

Родители отправились искать Нику сами, а я ринулась к Вадиму. Он открыл дверь, и я молча уставилась на него, переводя взгляд с одного изумрудного глаза на другой, ища в каждом ответы. Мой вид Вадима испугал. Он повторял и повторял: «Что случилось? Сима, ответь!» Но говорить я смогла только после того, как Вадим усадил меня на кухне и всучил чашку чая. Отхлебнув горячий напиток, я немного пришла в себя и рассказала, что Ника сбежала из дома. Мы связались с ее друзьями и знакомыми – каких-то мы обзвонили еще с родителями, но некоторых друзей, о которых Вадим был в курсе, не знали ни родители, ни я. Тщетно: Ника ни у кого не появлялась.