Светлана Вашкевич - Пройти сквозь века…

Она хотела попасть внутрь- и боялась обмануться. Горела желанием заглянуть сквозь французские окна вглубь дома- и опасалась разочарования. Мечтала познакомиться с владельцами, но не представляла себе, как такое возможно. Чтобы погасить снедающее ее желание и безумное любопытство приходилось прокладывать свои маршруты все дальше и дальше от этого места. Но ничего не могла с собой поделать, возвращалась вновь и вновь. Пожалуй, это была единственная тайна, которую, по непонятной для себя причине, она не торопилась открывать Сережке. И, похоже, это ее немного пугало.

Майка поняла, что нужно приезжать сюда только в исключительных случаях. Ни хандра, ни ностальгия, ни странная тяга к Дому не могли заставить изменить это решение. Как волнующее предвкушение хранила она свои прекрасные воспоминания, думая о нескором возвращении. Как оказалось, она ошибалась…

АПРЕЛЬ. ЖАВОРОНКИ. МУЖЧИНА . РИСУНОК

Прямая стрела шоссе разрезала лесной массив надвое и убегала далеко вперед, бугрясь у горизонта драконьими извивами. В слепящем свете апрельского солнца асфальтовое покрытие дороги блестело слюдяными чешуйками и гладкими боками гудроновых потеков. Пряди прилегающих лесов расступались перед машиной, скрывая стекающие в стороны незаметные тропинки и узкие грунтовые дороги, которые вели на поля. Там, на жирных черных лоскутах земли, где повыше и посуше, уже вовсю шевелилась тарахтящая техника, а в сырых и топких низинках еще стыла прозрачная и чуткая тишина. Тракторы в этих влажных местах появлялись только к середине мая, когда колеса могли свободно передвигаться по подсохшей земле, не увязая в грязных лужицах. Ныне же пропитанная влагой почва спокойно и величаво отдыхала. Стоящая в межах вода отбрасывала переливчатые блики на стволы и кроны придорожных деревьев, а вершинки нарезанных с осени гряд, наоборот, жадно поглощали солнечное тепло, обещая взамен щедрый и здоровый урожай. Земля была похожа на неотжатый лоснящийся творог, который хотелось намазать на ломоть хлеба.

Короткая грунтовка заканчивалась как раз у такого нетронутого прямоугольника, километрах в пяти от основной трассы. Сюда уже не долетал гул бессонного транспорта и иные, не природные звуки. Разве что шуршание тяжелых шин одинокой машины, добравшейся до одному Богу известной цели. Мягко щелкнула открывающаяся дверца, и на поросшую нежной травкой обочину легко выпрыгнул русоволосый мужчина лет сорока. Росту он был приметного, два метра без малого, но ладные пропорции фигуры и продуманная, уверенная координация движений не позволяли назвать его долговязым.

Внешняя привлекательность мужчины таилась не только в подтянутой фигуре и классической лепке лица. Стального цвета глаза излучали умеренное любопытство и спокойную силу, присущую уверенным в себе людям. В глубине зрачков иногда проскакивали смешливые искорки, которые говорили о несомненном присутствии чувства юмора. Об умении быстро обобщать и анализировать факты свидетельствовал внимательный, несуетливый взгляд, который вбирал максимум информации. Высокий рейтинг привлекательности завершал твердый упрямый подбородок с глубокой волевой ямкой посередине.

Впрочем, самого мужчину мало волновали аспекты собственного внешнего вида. Он намеренно свернул с шоссе на полузаплывшую грунтовку, чтобы побыть наедине со своими мыслями и подпитаться аурой огромного открытого пространства, пронизанного теплом и светом. Желание подышать свежим воздухом в чистом поле не было чем-то таким уж экстроординарным. Это соответствовало духу и нынешнему настроению человека. Обычно это удавалось сделать гораздо позже, в мае, когда начинались работы на его основных рабочих объектах. Нынче же он возвращался из загороднего дома сестры и дивился бурному наступлению тепла. На календаре значилось пятнадцатое апреля, а березовые стайки на обочинах уже окутались зеленым пухом. Неожиданному теплу вторили и ранние дымки весенего пала, и удивительные по красоте ковры распустившихся первоцветов, тоже преждевременные. По характеру своей работы мужчина знал, что следом за негаданным теплом обязательно придет волна холодного воздуха, и нежные перламутровые венчики поникнут, станут полупрозрачными от гибельного коварства. Но в этот день хотелось поддаться солнечному безумию весны, празднующей скрытые от людского внимания даты.

Человека заинтересовала небольшая стайка птиц, неподвижно зависших в бирюзовом небе. Из-за непомерной высоты полета они казались крохотными точками. Жаворонки, в чью честь пекли булочки на Благовещенье. Пернатые, которые по легендам южнороссов, возвращаясь из теплых краев, несли с собой тлеющие угольки и роняли их на землю. Так появлялись проталины и начиналась весна. Перестарались, птахи, улыбнулся мужчина. Он присел на корточки, длинными, сильными пальцами скатал в шарик податливую землю. Сделал это автоматически, следуя профессиональной привычке. Так когда-то на Руси проверяли готовность матушки- земли к весенним работам.