Светлана Вашкевич - Пройти сквозь века…

Дед рассказывал смешные истории, чтобы отвлечь внучку от скучной, как ему казалось, дороги. Внезапно он остановился и пальцем указал в сторону заходящего солнца. У девочки захватило дух: на огненном блюде закатного неба, неловко раскинув ноги, скакал жеребенок из сна. Только был он не молочно- белый, а золотой, как бы сотканный из переливаюшихся бликов. А изумрудная каемка преломленного вечернего света мягко обрамляла небесную картину. Иллюзия… подсвеченное облако,… но оба: и старый, и малый, застыли, застигнутые врасплох небывалой картиной природного бенефиса.

Остаток пути они прошли молча, каждый по- своему вписывая эти минуты в изменчивую память: пожилой человек с грустной улыбкой, и внучка – с бессознательной легкостью, которая и через годы не позволила ей затереть волшебные воспоминания…

Как бы то ни было, но жажда новых ощущений каждую весну толкала Майку в дорогу. Она любила мчаться по трассе навстречу упругим березовым аллеям у обочин, окунаться в распахнутое пространство зеленеющих полей и послушно сбрасывать скорость, любуясь идиллическими картинками сельского быта. Это могли быть как полузаброшенные деревеньки, так и камерные частные поселки, не те, что из разряда прямолинейно спланированных больших муравейников, а тихие, таящие внутри непередаваемое спокойствие и уют. Даже на расстоянии Майка чувствовала, в каком ладу находились хозяева сами с собой и с домом. Особенным показателем для нее были растения: они, начиная с цветов и кустарников и заканчивая уже зрелыми деревьями, лучились здоровьем и красотой. Эти сады выделялись даже не степенью ухоженности, а, скорее, мерой вложенной в них любви. Неважно, садовника ли роскошной усадьбы, «шестисоточного» хозяина или простого деревенского жителя.

Майка давно отметила, что подобные цветущие сады издавна окружали намоленные места: церкви, монастыри, места паломничеств. Такие маленькие райские уголки, обычные в благополучных европейских странах, еще нечасто попадались на ее пути, что было странно при огромном количестве обустроенного жилья в Подмосковье. Видимо, думала Майка, это придет со временем, когда люди начнут строить дома не торопясь, с достоинством, со вкусом обдумывая как расположение зданий, так и место для родовых деревьев.

ДОМ. РЕКА. НАВАЖДЕНИЕ.

…Однажды, совершая очередную вылазку, она наткнулась на Дом. Вернее, к нему вывела дорога, вьющаяся вдоль реки. Он сразу поразил ее, влюбил окончательно и бесповоротно. Глядя на него, она вспоминала полуразмытые пастельные пейзажи в духе рождественских открыток и новогодних перекидных календарей, нарисованных очарованным художником Томасом Кинкейдом. Нет, он не был пряничным, с арочными окошками и пухлой соломенной крышей. Он не следовал «букве» тех картин, скорее духу. Может, дело было в том, что Дом стоял над бойкой речушкой, чьи воды отражали берега, поросшие высокими деревьями? Или в горбатом каменном мостике чуть в стороне, на котором не разъехались бы две машины? Река в этом месте была необычная, говорливая, с особой энергетикой. Прозрачные струи, сквозь которые было видно темное дно, устланное опавшими листьями и коряжками, завораживали дивной песней, от которой терялось ощущение реальности. Прошлое, настоящее и будущее сливалось тут вместе, обещая исполнение самых сокровенных желаний.

А может, ее внимание привлек такой нетипичный для этой полосы России облик гордого здания? Он стоял поотдаль от других владений, отличаясь так, как просто одетый аристократ отличается от разряженной толпы нуворишей. Никаких башенок, массивных колонн, псевдолепнины и нагромождения замысловатой ковки. Благородная простота линий, большие окна в сдержанном коричневом обрамлении, за которыми угадывалась изысканная драпировка, облицовка фасада светло-желтыми пластинами натурального камня, явно дорогого и привезенного откуда-то с юга Италии.

Майя дала бы голову на отсечение, уверенная, что за каменной оградой ступенями вниз, к реке, спускается необыкновенный сад, утопающий в зарослях рододендронов, цветущей перламутровой сирени и огромных кустов царственной гортензии, высаженной вдоль дорожек, мощенных натуральным же камнем. И неяркие, теплые полукружия света на старых розовых кустах под распахнутыми вечерними окнами виделись ей, в легком оцепенении сидевшей за рулем своей машины. Она доверяла своему шестому чувству, кричавшему, что хозяин или хозяйка этого Дома несомненно близки ей по духу, и связаны с ней некой невидимой прочной нитью, угадать которую не представляется возможным.