Алек Д'Асти - Госпожа Орингер

Отмытый, дополненный неброской мебелью и текстилем, стеклянный домик немедленно воспрял духом и приосанился. Тот же фокус Рита собиралась провернуть с еще одной интересной постройкой неподалеку: возродить, приосанить, а заодно, возможно, задеть и раззадорить… но уже не конструкцию, а кое-кого другого.

Чуть в стороне от флигеля госпожи Нотбек расположился огромный перевозчик командующего, а за ним – многочисленные разномастные здания: складские помещения, госпиталь, несколько цехов, ровные ряды казарм и одиночных частных домиков. Еще дальше начиналась так называемая карантинная зона, где до поры содержали всех вновь прибывших.

Рита хмыкнула, вспоминая сценку, разыгранную Борхом по прилету из особняка: осознав себя новопоселенцем, Аритэ дисциплинированно поволокла свой ларь в сторону карантина, но была немедленно остановлена оглушительным: «Куда?! Шибко умная?» – и на плече Орингера, головой вниз, прямо на глазах у всего стана, передислоцирована им в сторону флигеля. Жалобно поскрипывающий ларь ей доставили позже, двое одинаковых с лица, невозмутимого вида адьютантов. Командующий Орингер в это время был ужасно занят, а под вечер и вовсе почти взбешен – его подчиненные имели дурную привычку бегать за ним растрепанным хвостом и сообщать новости истерическим хором, путаясь в показаниях.

Аритэ тряхнула головой и осмотрела низкое серое небо – дымчатое, влажное, налитое. Вдохнув легкого прохладного воздуха, она повернулась к стану спиной и неторопливо пошла вперед, приглядываясь к виднеющимся у полосы колючего кустарника руинам сгоревшего дома. Его обугленные стены вытаращились в стороны слепыми бельмами оконных проемов, а крыша рухнула вниз поломанными ребрами.

Поднявшись по широкому крыльцу, Рита шагнула через порожек, в который раз осматривая прокопченное нутро здания. Вытянув из кармана лоскут ветоши, она с силой потерла им стену, снимая черный налет, и нежно тронула проглянувший сквозь него золотистый строительный блок.

– Опять! – громоподобное негодование Орингера рикошетом отразилось от стен, контузив стайку мошкары в дальнем углу. – Какого… ты опять тут ошиваешься? Видишь, доски провисли? По башке захотела получить?

Аритэ приподняла бровь, не соизволив как-то иначе отреагировать на звук, и продолжила тереть стену ветошью. Затылок и шею Риты легонько защекотало, покалывая – Борх стоял близко и буравил свою непутевую подопечную тяжелым взглядом. Впрочем, как всегда, ничего нового.

– Нотбек! Зараза, игноришь, значит, ну-ну. Аритэ! Госпожа архитектор, разрешите обратиться! Кстати, ничего такой пиджачок, стройнит… или ты опять не жрешь ничего? Рита? Оставь это пепелище в покое, что ты докопалась, как пьяный до рации – спой, да спой? Я эту хату спалил, я, сечешь? И не будет здесь ничего. Даже не думай! На днях снесу к ядреной матери, оставлю только каменный подклет, буду туда ерундень какую-нибудь складировать, типа уже немодных табуретов реклайнеров, со светлой обивкой. Рита! Ри-та. Ри-и-ита.

Госпожа Нотбек, вздохнув, обернулась и послушно подняла голову, молча рассматривая что-то над ухом у обросшего густой гривой Орингера.

– Рита, мать твою… то есть, какого хр..

– Ты сказал, – монотонно напомнила ему Аритэ, – выбрать любой пустой дом, возякаться там и не мешать тебе. Я выбрала.

– Но не этот же! – темпераментно и в полнейшем недоумении воскликнул Борх, размахивая руками. – Не этот!

– Ты сказал любой , – вновь негромко повторила Рита уже ему в глаза. – Любой. Пустой. Дом. Это – дом. Он пуст и никому не нужен. Почти мертв. Хм… люди так часто проецируют свои беды и преступления на безмолвные кучи камней, дерева и металла, вместо того, чтобы собраться с духом и отвечать за свои деяния самостоятельно. Любопытное явление. Это ведь просто стены. Все призраки и страхи лишь у нас в голове. Сгоревший дом… отдашь его мне? Или я могу купить эту расплатившуюся по твоим долгам каменную кучу. Дам втрое против рыночной. Сейчас, согласен?

Она подняла руку, продемонстрировав ошалевшему от такого монолога Борху три белые точки на ладони:

– В какой форме вы принимаете оплату, досточтимый командующий? Платежки, кредиты? Долгосрочные обязательства? Залог? Платина? Редкоземельные металлы?

Орингер осмотрел точки, ладонь, запястье, светлые глаза вконец обнаглевшей дамочки, ее строгий жакет, тонкую блузу и насупился:

– В какой форме? Убери, хватит в меня своей платежной лапкой тыкать! Забирай даром. И не шастай здесь одна. Я завтра людей пришлю – помогут тебе с уборкой и ремонтом. Взамен хочу прояснить. Так, мелочь. Ты перетягиваешься? До сих пор? Помню, еще сикилявкой была, а уже в этих уродских корсетах, глазки в пол, с несчастным видом. И сейчас тоже, я прав?