Вера Ландышева - Отражение. Тьма или свет?

Жизнь у меня совсем не безоблачная. Родители погибли, пять лет назад в автомобильной катастрофе. Я, наверное, никогда не оправлюсь от этой потери. Кроме тëти у меня никого нет. Голодать, конечно, не приходится, но ласки и тепла обычной семьи мне не хватает. Подозреваю, что Элла просто терпит меня, как груз, неожиданно свалившийся на голову, от которого пока не получается избавиться. Мы можем за день друг другу не сказать и пары слов. За годы я привыкла к этому, и всë же от пустоты внутри избавиться не получается.

До школы добираюсь за десять минут. Лэндорф, город, где я живу, не очень большой, всë расположено сравнительно близко. Войдя в класс, как обычно сажусь на последнюю парту, где меня не видно. В принципе, учусь я гораздо лучше многих одноклассников, но вот с отношениями у меня не очень. Я всегда была тихой и неразговорчивой, а после трагедии совсем замкнулась в себе. Постепенно от меня отдалились те немногие, кого я считала друзьями, причинив мне ещë большую боль. Я пыталась с кем-нибудь познакомиться, но как только люди узнавали мою историю, они говорили, что им очень жаль и прекращали общение. Многие одноклассники знают про моих родителей и жалеют меня. Однако есть и те, кто открыто презирает и старается сделать какую-нибудь гадость. Вот и сейчас, стоит мне зайти в класс, как Мика, наша главная задира, «случайно» больно толкает меня в плечо:

– Ох, извини, Неудачница, я тебя не заметила, – с наглой улыбочкой бросает она и, откинув за спину пышные волосы, проходит к своей парте.

Нет, Мика мне не нравится. У неë отвратительный характер: она хитрая, лицемерная, наглая. Но у неë есть родители, которые сделают для дочери всë, что угодно. Она всегда хорошо одета, популярна. Так что честно скажу, я ей завидую. Прекрасно понимаю, что это неправильно, и глупо, но ничего не могу с собой поделать.

Дверь в класс открывается. Даже не поднимаю головы – наверняка запоздавший одноклассник или учитель. Но тут на мою парту падает тень, и кто-то спрашивает:

– Извини, здесь не занято?

Я поднимаю глаза, и дыхание сбивается. Передо мной стоит парень, но не просто парень, а прямо красавец: иссиня-чëрные волосы, нос с горбинкой, приветливая улыбка. А глаза… Боже, его глаза как два совершенных изумруда, искрящихся и переливающихся миллионами разноцветных искр. На несколько секунд я выпадаю из реальности. Но понимаю, что от меня ждут ответа. Поэтому едва слышно лепечу:

– С-с-свободно…

Парень одаривает меня ослепительной улыбкой и садится рядом.

– Привет. Я Алекс, новенький здесь, – он протягивает руку.

– Ника, – пожимаю ладонь, она оказывается тëплой, и мне сразу становится как-то спокойно.

– Очень приятно познакомиться. Парень широко улыбается.

– Взаимно, – я приподнимаю губы в ответной улыбке.

– Ты какая-то грустная. Всë в порядке?

– О, всë отлично! – я настораживаюсь. С чего это вдруг он решил сесть со мной, когда в классе хватает свободных мест поближе? И почему он так интересуется мной?

После гибели родителей моя жизнь круто изменилась. Друзья отвернулись, тëтя проявляла лишь равнодушие, новых знакомых не было. Наверное это объяснялось тем, что я слишком зациклилась на себе, своей боли и тоске по родителям, а дополняло то, что по природе я очень скромная и стеснительная, да к тому же никогда не интересовалась играми, в которые играли ребята, а потом не проявляла интереса и к дискотекам с вечеринками. Поэтому в школе я всегда сидела одна, а после неë сразу отправлялась домой делать уроки. За много лет я привыкла к этому и внешне оставалась абсолютно спокойной, но внутри всë клокотало от обиды и несправедливости. Семьи у меня больше не было, и я была лишена родительской любви и заботы. Становиться моим другом никто не хотел, и это очень уязвляло. Я всë больше замыкалась в себе. Понимала, что это плохо, но ничего не могла поделать. Единственными друзьями были книги, но они не заменят живого человека. И я завидовала ребятам, у которых была семья, друзья, любимые – то, чего сама была лишена. Я понимала, что зависть и обида могут привести к самому худшему – к появлению сильного двойника, поэтому старалась подавлять их, запечатывать в самый дальний уголок сознания, чтобы эти чувства никогда не прорвались наружу.

И вот рядом со мной сидит человек, может быть, впервые по-настоящему заметивший меня. Это так странно, когда о тебе кто-то беспокоится. Вдобавок, меня не покидало ощущение, что я его уже где-то видела.

Весь день я украдкой посматривала на Алекса, продолжавшего сидеть со мной. Я думала, что моë молчание наскучит ему, и он просто пересядет, но он никуда не уходит, а когда занятия заканчиваются, говорит: