Ольга Ефимова-Соколова - Моя игра

– Мы, Андрюшенька, всегда первого мая приобщаемся к природе. Не понимала я никогда эти толпы, демонстрации. Вот вы их уже не застали. А нам даже по телевизору некогда было на них смотреть! – убедительно обмакнув хлеб в щавелевые щи, Зинаида Матвеевна откусила подмокший бородинский и улыбнулась.

– А ты что без сметанки, так же вкуснее? – удивилась Марианна, подвигая мужу баночку.

Андрей виновато посмотрел на свою почти пустую тарелку. Такой вкуснятины он давно не ел. Зинаида Матвеевна уже накладывала тушеной картошки.

– Извини, вчера готовила. Как и пирожки.

На третьем пирожке Андрей стал клевать носом и сам не заметил, как оказался на мягкой кровати за слегка теплой печкой. Сонно жужжала у стекла муха. Кто-то тихо задернул шторку, и комната погрузилась в розоватый сумрак.

То, что он сидит в пустом зале, Андрея ничуть не удивило. Смутное беспокойство вызывала полусфера, возвышающаяся между зрительным залом и сценой. Там на сцене сновали какие-то люди. Мужчина в красной феске что-то быстро говорил остальным. Вдруг он остановился напротив Андрея и удивленно крикнул:

– Володя, ну что ты там сидишь?! Иди сюда!

Андрей оглянулся, но вокруг никого не было. По-видимому, кричали ему. Он быстро выбежал на сцену и был утянут за кулисы.

Стукаясь о какие-то декорации, подхваченный под руку человеком в феске, он прошел в комнатушку и уселся в кресло. Странно одетая девушка подлетела к нему и, пригнувшись к самому лицу, быстро зашептала: «Сысоев заболел, Человека будущего сказано играть вам!». Обсыпав Андрея пудрой, она недовольно хмыкнула, глянув на его серый костюм, и исчезла. Его внимание привлек шум со сцены.

«Товарищи!

Андрей заглянул за кулису, где невысокий человек в синей спецовке кричал:

– День великого праздника трудящихся, Первое мая, совпавший с премьерой нового революционного спектакля, должен быть отмечен с особым волнением, ибо это день новой, яркой, смелой и решительной победы!

«Ничего себе! Сколько народу!» – поразился Андрей шуму и бурным аплодисментам. А рабочий в спецовке, дождавшись тишины, закричал страшным голосом:

– Через минуту мы вам покажем… – и, погрозив кому-то в зале кулаком, выдохнул: «Мистерию-буфф!»

В зале раздался смех и хлопки.

Андрей почувствовал легкое прикосновение к локтю. Из полумрака на него сверкала ярко подведенными глазами молодая женщина. Прижавшись к руке, она проговорила:

– Володечка, Мастер очень ругается. Сысоев запил, а его костюм летчика на вас не налезет. Хотя… – Тут женщина окинула восторженным взглядом фигуру Андрея. – Этот костюмчик вполне годится. Вам специально к премьере сшили? Необычно, необычно! – И незнакомка растворилась в полумраке.

Неожиданно за занавесом что-то загрохотало. Андрей выглянул и остолбенел. Прямо на него через партер в клубах дыма и грохота несся мотоцикл. Затормозив, водитель в кожаной куртке соскочил на сцену и как ни в чем не бывало обратился к замершим актерам:

Милостивые государи,

где здесь строят ковчег?

Вот

от утопшей Америки

на двести миллиардов чек.

От группы актеров в красных балахонах отделилась стройная фигурка. Сердце Андрея сильно забилось – это была его Марианна. Она, развязно виляя бедрами, подошла к мотоциклисту и, выхватив бумажку, обняла и громко поцеловала его в губы. Кожаный дернул Марианну за руку, и они вместе прогрохотали со сцены в зал. Публика разразилась аплодисментами.

– Что за черт?! Кто такое придумал? – Андрей не заметил, что заговорил вслух.

– Владимир, ну вы и шутник! – раздался за его спиной знакомый голос. – Это ваша лучшая пьеса!

Андрей обернулся. Так и есть – Зинаида Матвеевна в круглой шляпке и с дымящейся папироской в руках.

– Там Марианна, Марианну… – Андрей стал запинаться.

– Да плюньте вы! Вы талант! Талантище! Я вас с другой дочкой познакомлю! Сегодня в «Кафе поэтов» мы будем отмечать Первомай и праздновать ваш успех!

– Рано праздновать, товарищи! – Мужчина в красной феске недовольно оттер Андрея от дамы. – Володя, сейчас ваш выход!

И он подтолкнул Андрея к лестнице.

– Начинайте монолог после паузы!

Андрей бросил испуганный взгляд на Зинаиду Матвеевну. Она кивнула и сунула ему в руку бумажку. По пути наверх, Андрей пытался разобрать слова. Черт, стихи он никогда не мог запомнить с первого раза.

Внизу сцена. Мостик шатался как на волнах. Перил не было. Заметив его, зрители из темноты оживленно захлопали. Чувствуя, что пауза затягивается, Андрей отчеканил: «Кто я? Я – дровосек дремучего леса мыслей». Он силился вспомнить что-то еще, но тут мимо по канату проскользнула Марианна. Балахон развевался, и она приземлилась прямо на руки мужчины в кожанке. Они смеются и целуются. Андрей схватился за висящий неподалеку канат и, обжигая руки, съехал вниз. Зрители захлопали. Занавес опустился.