Лесса Каури: Стрекоза для покойника (СИ)

После сытного завтрака, состоящего из яичницы с беконом, блинчиков со сгущёнкой и огромной чашки кофе с молоком и карамельным сиропом, Луке отчаянно захотелось спать. Во время еды Муня с разговорами не лезла, вот и сейчас молча вздёрнула её за шкирку и отвела в просторную светлую комнату.

— Здесь, — она открыла белую дверь, — санузел с душем. Кровать и шкаф ты и сама видишь. Ложись, давай. На тебе лица нет! Вечером подумаем, как тебе помочь!

И, развернувшись, собралась выйти из комнаты.

— Муня! — опомнилась Лука. — Спасибо!

Та легкомысленно махнула рукой и ушла, тщательно прикрыв дверь.

Лука упала на кровать. Рюкзак стоял рядом, и она нашарила в нём телефон, звук и вибрация в котором были отключены ещё с утра. Увидев количество пропущенных вызовов, болезненно скривилась. Звонили родители. Брат. Подружки по универу. Даже один одноклассник, с которым у них когда-то что-то было. Вот ведь чудик!.. Сейчас всё казалось пустым и ненужным. Была у неё, Луки, жизнь, и вдруг разбилась как зеркало, да на такие мельчайшие осколки, не собрать. А где взять новую?

С этими мыслями она и уснула. Во сне хмурилась и постанывала, не проснулась, когда в комнату бесшумно вошла Этьенна Вильевна и остановилась у кровати, вглядываясь в гостью так, будто пыталась разыскать в тайнике тела — душу. Зрачки хозяйки дома лунно блестели.

Сквозь сон Лука услышала, нет, почувствовала, как открылась дверь, и в комнату проникло нечто, дышащее тяжело, натужно и страшно. Она враз вспомнила события прошедшей ночи и дня, обозвала себя идиоткой за то, что пошла в неизвестное место с незнакомой девкой, и едва не заорала от ужаса — попала в дом к монстрам, и один из них подбирается всё ближе! Между тем, чудовище запрыгнуло на кровать…

Матрас дрогнул под тяжестью…

Предсмертный хрип раздавался всё ближе…

Лука зареклась носить футболки с изображением зомби. Отчаянно зажмурившись, она представляла, как склоняется над ней ужасная сопящая и хрипящая тварь, как вдруг щеки ласково коснулось что-то мокрое. С опаской приподняв веки, девушка обнаружила рядом два похожих на маслины глаза, умильно смотрящих на неё с чёрной бархатной маски.

— Ты кто? — с опаской спросила Лука.

‘Монстр’, дружелюбно хрюкнув, снова лизнул её в щёку тёплым языком и упал рядом, подставляя упитанное пузцо. Она помедлила, а затем потрепала пузцо, вызвав очередной каскад ‘предсмертных хрипов’.

В комнату заглянула Муня.

— О, вижу, Семён Семёныч тебя уже разбудил! Плохая собака!

Семён Семёныч, при ближайшем рассмотрении оказавшийся мопсом, покосил на неё глазом, как бешеная лошадь, и утвердительно хрюкнул. Он был согласен называться плохой собакой, лишь бы продолжали чесать пузо!

— Классный! — сказала Лука, приподнимаясь на локте и разглядывая бежевое упитанное тело пса, отдохновенно раскинутые лапы и вяло шевелящийся хвост. — Семён Семёныч, значит? Будем знакомы!

— Его папа в клинику возил, клеща из уха вытаскивать, — сообщила Муня, заходя в комнату и садясь на кровать. — А то бы ты с ним раньше всех познакомилась — без его фейс-контроля ни один человек сюда не входит! Вставай, давай! Чаю выпьем, и отвезу тебя кое-куда, познакомлю кое-с-кем. Ты к работе официантки как относишься?

Лука почесала в затылке. Универ, наверное, придётся бросить, но Муня права — с чего-то надо начинать! Раз она теперь сама по себе…

На её лице, видимо, отразилось нечто такое, что заволновался даже Семён Семёныч. Хотя, возможно, дело было в прекращении поглаживающих движений по пузу.

— Да ты не дрейфь, подруга! — сказала Муня, с сочувствием погладив её по плечу. — Всё образуется! Бывало и хуже! Пойдём, с папой познакомлю!

Лука вымученно улыбнулась, потрепала собаку за бархатные уши и встала.

— Мунь, можно я душ сначала приму и переоденусь?

— Давай. Я тебя на кухне жду с чаем.

Услышав о чае, Семён Семёныч живо спрыгнул с кровати и потрусил в коридор.

Отца Муни звали Пётр Васильевич Прядилов. Огромный, бородатый дядька оказался интересным собеседником, правда, несколько громогласным. Лука за столом помалкивала, искоса разглядывая хозяина дома, думала, что вот так, наверное, и должны выглядеть оборотни в человеческом облике, и периодически дрыгала ногой — выпрашивающий печенье Семён Семёныч ласково покусывал её за голень. Но, поскольку Этьенна Вильевна строго-настрого запретила кормить его со стола, собачий терроризм успеха не имел.

— Мам, мы пошли! — крикнула Муня, когда они обувались в холле. — Вернёмся поздно!