Вера Салагаева - Когда побегут мурашки

– Красный свет, осторожно.

– Разве? – улыбнулась она и указала взглядом на светофор, где ярко зеленел круглый стеклянный глаз. – Говори, что хотел сказать, – попросила она, не прерывая движения и не смотря на него. Мальчишка, которого он прогнал, шёл впереди них и то и дело оборачивался.

– Я извиняюсь, что был грубым на уроке. Простите. – Она молчала, словно это касалось кого угодно, только не её. Понимая, что камень лежит на месте, Дима решил поднажать. –

И мне кажется. Нет, я чувствую. – Дима волновался. – Да, я чувствую, что влюбился в вас, – выдохнул он.

Дарья Николаевна повернула голову.

– Влюбился? – Переспросила она и странно повела головой.

Светофор зачадил красным светом и лавина машин двинулась с обеих сторон. Мальчик, шагавший впереди, растерялся, остановился и смотрел на приближающийся транспорт широко раскрытыми испуганными глазами. Паниковали и другие пешеходы, слышалась беготня и крики. Дарья Николаевна бросилась к ребёнку, обхватила его и, присев вместе с ним, закрыла его собой. Совсем рядом, перед ними завизжала машина. Лишь на секунду, липкий страх пролился по спине Димы. Он рванулся следом и обхватил их обоих. Внезапно, загорелся зелёный свет. Всё наладилось и испуганный мальчик побежал на другую сторону дороги. « Он что сломался?» – услышал Дима чей-то раздражённый голос. Взяв учителя за руку, он быстро зашагал по полосе. Он пришёл в себя, когда они стояли на тротуаре и не мог понять, чего было в нём больше: страха за учителя или негодования на неё.

– Вы всегда так беспечны? Вы могли пострадать. Представить страшно, что могло бы, случиться, – отчитывал он учителя и, вдруг, голос упал до шёпота. – Я так испугался. Дима сделал шаг и обнял учителя. Она стояла не двигаясь и ничего не предпринимая, но её ровный голос сбил заботливого ученика с толка:

– Ребёнок был в опасности. Я должна была бросить человека? Отпусти меня. – Дима разжал руки и отступил, а она продолжала всё тем же, ледяным тоном. – Разговор окончен. Ты сказал, что хотел сказать. Спасибо, что проводил. Я пойду.

Пока она исчезала из вида в переулке, свернувшем в сторону, он смотрел вслед, не понимая, что произошло и не надеясь на то, что что-то будет.

Такси, летевшее издали, резко притормозило и остановилось прямо возле него. Прежде чем Дима что-то успел понять, водитель открыл дверь и пригласил его в салон.

– Я не вызывал такси, – сообщил Дима. В кармане зазвонил телефон. Рука нырнула, вынула, открыла и глаза расширились. Уже, запоздавшее сообщение гласило, что такси прибыло. – Ничего не понимаю, – произнёс он, но сел в машину, назвал адрес и откинулся в кожаный мрак сиденья.

Рой мыслей прилетел мгновенно, как только он закрыл глаза. Они не жалили, но легонько покусывали. Ещё бы: Он признался в любви учителю! Быстро сосчитав в уме, он выяснил, что признание прозвучало спустя двенадцать часов сорок семь минут и тридцать восемь секунд после знакомства. Неплохой результат эмоционального фейерверка! Но, плохой итог, волнительного, сулящего перемены, дня, подумал он и вдавился в сидение.

Дома, в своей тёплой мягкой постели, Репнину не спалось. Он прокручивал в голове события ушедшего вечера и чем сильнее был круговорот, тем отчётливее он осознавал, что его отвергли. Первого красавца школы игнорировали. Это случилось впервые. Обычно, выходило наоборот и он не находил себе места на широкой кровати и утешая себя тем, что это была не обычная девушка, а особенная девушка. Впервые в своей короткой жизни, он встретил человека, которому был рад без всяких причин и к чертям собачьим, что она оказалась учителем. Он не помнил, когда уснул, просто отключился, шевеля накалёнными извилинами уставшего мозга.

Сегодня не было урока французского языка и Дима спал до обеда, отключив телефон и не вспоминая о школе. Наскоро пообедав, что нашёл в холодильнике, он включил телефон и тот сразу зазвонил.

– Отросток великого родословного древа слушает, – обозначил он своё присутствие.

– Придурь, ты чего трубку не берёшь? – оглушил голос Антона.

– Спал.

– Почему в школу не пришёл?

– Не хочу.

– Завтра, сразу отправляйся к директору.

– Понял, спасибо. Чего звонишь?

– Я вообще-то беспокоюсь. Тебе знакомо это?

– Не парься. Завтра приду.

– Слушай, учителя до утра провожал? – голос перешёл на таинственный шёпот.

– С дуба рухнул, негодник. Не тронь её, прикуси свои щупальца.

– Пока, святой угодник Димитрий, – рассыпался голос друга.