Иванна Морозова - Редкий экземпляр

Быстро я не смогла бы при большом желании, но снова поверила тому, кто так ласково успокаивал.

Веки разлепились далеко не сразу, глаза защипало от неяркого, но все же света, а слезы полились с удвоенной силой. Поморгав, наконец, смогла сфокусировать взгляд перед собой. Белый потолок с кучей лампочек, сейчас слегка мерцающих, закрыло лицо человека. Скорее всего, мужчины, хотя разобрать, что под маской и очками из прозрачного стекла, похожими на те, что носят аквалангисты, разобрать сложно.

– Отлично! Ты меня видишь? Если да, моргни.

Моргаю. Кажется, на это мне понадобилось не меньше минуты.

– Замечательно!

Столь откровенная радость моим маленьким победам умиляла, но настораживала. Что, их эксперимент пошел не по плану, и они удивляются, что я смогла выжить? А опухоль? Боже, надеюсь, ее не забыли убрать?

Видимо, мои страх и замешательство были написаны на лице, потому что довольный до этого доктор подскочил ко мне и, проведя рукой в белой перчатке по лицу, вкрадчиво произнес:

– Все прошло очень хорошо, тебе больше нечего бояться! Вероника, – имя было произнесено практически с придыханием, как обращение к возлюбленной после долгой разлуки. – Сейчас проверим остальные функции, и ты сможешь попить. Я представляю, как тебя мучает жажда.

Да, безумно!

– Ты согласна потерпеть еще немного?

Моргнула.

– Моя сильная девочка!

Фамильярность показалась странной. Впрочем, скорее всего, ученые относятся так нежно ко всем «подопытным». В конце концов, от нашего состояния и самочувствия фактически зависит результат эксперимента. А, если представить, что пациенты должны находиться под контролем почти круглосуточно, наверняка мы стали для них почти родными.

Следующие несколько часов показались настоящим адом! Меня пытали так разнообразно, что знаменитый Ганнибал позеленел бы от зависти к современным изуверам. Нет, иглы под ногти никто не загонял. Просто оказалось, что такие элементарные для любого нормального человека вещи вроде сидеть-стоять-говорить для меня оказались на грани подвига. Сказать, что тело болело при каждом движении – скромно промолчать. Обычное сжатие пальцев в кулак вызвало настоящий крик, которым я тут же захлебнулась и снова захрипела. Заботливый врач тут же объяснил, что голосовые связки за время анабиоза превратились в стальные, между прочим, его цитата. И я сразу поверила, потому что эта самая сталь царапала нежное горло сотней мелких острейших ножичков.

Место, в котором я проснулась, напоминало лабораторию очень крутой больницы. Все белоснежное, блестящее и немного нереальное. Кушетка, где я лежала, буквально парила над полом, видимо, что-то новомодное типа сильных магнитов, встроенных в механизм. Знаю, видела в американских фильмах. От нее в две стороны отходили десятки узких трубочек, уходящих в два одинаковых плоских монитора, на которых прыгали косые линии, буквы, цифры, что-то периодически ненавязчиво попискивало.

Полупрозрачные столы вдоль гладких стен заставлены какими-то планшетами и экранами, только примерно напоминающими простые компьютеры. Стандартные медицинские железки здесь тоже были, но как-то неуважительно свалены на полку в самом углу, и оттого совсем не страшные. Да, никогда не любила врачей с их жутковатыми орудиями пыток, особенно стоматологов. Те вообще палачи двадцать первого века! Что ж, мне только что на примере показали, что необязательно использовать инструменты, чтобы поизмываться над пациентом.

Хотя здесь я лукавлю. Все это время мужчина бережно поддерживал меня словом и делом, обнимал, успокаивал. Мои первые шаги вызвали у него такой восторг, что, казалось, он сейчас подхватит меня на руки и побежит рассказывать всем подряд о том, какая «его девочка» молодец. Даже смешно немного. Не припомню, чтобы за последние годы кто-то так яростно проявлял эмоции в мой адрес.

Когда, наконец, смогла сделать несколько самостоятельных шагов и произнести пару предложений из серии «меня зовут, я родилась», произошло что-то странное. Дальняя стена буквально растворилась, явив взору широкий освещенный коридор, и внутрь вошли еще двое. Тоже врачей, скорее всего, ведь облачены они были в точно такие же кипенно-белые костюмы, маски и очки.

Пока я с открытым ртом разглядывала явившееся только что чудо исчезновения твердых поверхностей, один из них подошел чуть ближе и негромко произнес:

– Марат Вячеславович, босс в здании.

При этом он смотрел почему-то на меня, и от этого взгляда захотелось передернуть плечами, а еще лучше – спрятаться.